Свято наближається. О подарках на Новый год, вере в чудеса и о том, что обретает ребенок после того, как перестает верить в Деда Мороза и новогодних героев.
В прошлом году наш девятилетний племянник оставил перед самым Новым годом у елки телефон с включенной камерой и имел неопровержимые доказательства того, кто ему доставляет подарки.
Мы с мужем волновались, что он при встрече с нашей, тогда почти семилетней дочкой, поделится секретной информацией, она бы была очень разочарована и напугана. Но все обошлось.
Сейчас дочке почти восемь. Она пишет письма Cвятому Николаю и Деду Морозу, но уже задает прямые вопросы и присматривается к нашей реакции. И я понимаю, что мои ответы должны уже немного отличаться от тех, которые были в прошлом году, когда я очень трепетно выстраивала атмосферу волшебства. Сейчас эта атмосфера ей также важна, но она способна принять больше информации, проанализировать, выдержать возможное разочарование.
Возраст 4-5 лет – самое время магического мышления. Ребенок уже успел понять, что родитель — не Бог, не всесилен, он ищет опоры на волшебные силы, проживает “время супергероев”, осваивая через них грани своей силы. И вера в Доброе Большее для малыша важна, как минимум, для ощущения безопасности.
Даже если он увидит родителей с подарками — он сам придумает версию, как подарок попал к ним в руки. И даже если старшие братья и сестры будут обесценивать эту веру (для старших — это возможность проявить власть над чувствами малыша), ребенок все равно будет держаться за магическую версию.
Вера в волшебство в этом возрасте может помочь ребенку более безопасно осваивать мир. Более активное правое полушарие мозга в этом возрасте будет помогать фантазировать, создавать и поддерживать метафоры, творить.
Эволюция мышления ребенка будет как раз проявляться в формирующейся критичности. Сейчас мы можем наблюдать интересную тенденцию — чем больше интеллектуализация детства, чем меньше мы позволяем ребенку играть, тем сильнее он будет держаться за магическую реальность.
Около 7-8 лет ребенок уже дозревает интеллектуально, эмоционально настолько, чтобы воспринимать мир чуть более критично. Теперь он уже будет искать признаки того, что подарки готовит не Дед Мороз и фей не существует. И будет задавать вопросы. Но, скорее всего, он будет с радостью искать подтверждение существования волшебных героев. И вполне осознает выгоду своей веры (получая подарки и от родителей, и от Святого Николая и Деда Мороза).
9+ — время, когда включается критическое мышление, префронтальная кора настолько созрела, что будет готова – сомневаться, сравнивать, искать несоответствия, критически осмысливать происходящее.
И это важное время, когда ребенка не стоит искусственно удерживать в магической реальности. 9+ – время важного перехода: от внутреннего безопасного всесильного “мира образов” – к освоению внешнего, конкретного “мира форм”. И это – своеобразный неочевидный кризис в жизни ребенка. Предверие пубертата.
Когда он выходит из “мира волшебства” – важно, чтобы “мир реальности” был как можно более стабилен. И важно, чтобы в своей совершенно материальной жизни ребенок мог на что-то влиять.
Чем больше ребенок будет делать сам, осваивать конкретные действия – сам читать, сам застилать кровать, делать себе бутерброд, салат, яичницу, сам поливать цветы, ухаживать за животным (буквально, осваивать конкретные навыки), чем больше он будет заниматься лепкой, конструировать, мастерить – тем устойчивее он будет. Легче будет этот переход. То, что я умею не в фантазийном, в реальном мире – моя внутренняя опора.
И есть несколько вариантов: он может либо “удерживать прошлое”, возвращаться к прежним игрушкам и играм, вспоминать о мире фей и единорогов, опять бояться темноты или монстров, а может, если мы вернемся к теме новогодних праздников, сам включаться в подготовку, делать гирлянды, венки, украшать елку, готовить меню, вы заметите, что он сам хочет принимать участие в подготовке подарков, тайно вам что-то мастерит.
Мы почувствуем период этого перехода. Для него нет совсем конкретного времени и возраста.
И нужно сказать – что во время тревоги и неопределенности, время, когда взрослым и самим тяжело смотреть на реальность – возможно, вера в фантазийный мир и чудеса, сама по себе для детей будет ресурсом. Они могут дольше удерживаться в ней.
В этом году с дочкой мы читали много книг о новогодних традициях разных стран. И она удивлялась, как много разных героев “символизирует волшебство”. Мы говорили о том, что Святой Николай был реальным человеком, епископом. А Дед Мороз – символ “волшебного волшебства”. Она много сама делает поделок, исследует “как это работает” — это важный переход от “вау! это существует” к тому “как это устроено”.
Вчера мы ехали в такси, я отвлекалась на сообщение в телефоне – рекламная рассылка о подарках детям. Увидела кофту-игрушку для того самого племянника. С мужем обсуждали, какой у него может быть сейчас рост. Дочка спросила:
— А что ты делаешь?
— Выбираю новогодний подарок для твоего двоюродного брата. И вдруг сказала – мы с папой будем руками Деда Мороза. Будем руками волшебства, чтобы создать парню праздник. (Я поняла, что хочу попробовать начать разговор с ней).
— А у меня тоже есть для вас подарок на Новый год. Я давно уже подготовила!
— Правда? Так ты тоже помощница Деда Мороза в новогодних чудесах?
— Да! — обрадовалась дочка.
Мы ничего не можем забрать, ничего не дав взамен. (Так часто повторяю эту фразу). В этой пустоте может оказаться разочарование и тревога. Взамен веры во “внешнюю волшебную добрую силу” мы помогаем ребенку ощутить эту силу внутри себя. Самому стать руками и сердцем волшебства.
Мы с мужем сегодня говорили о новогодних традициях наших семей. И это одни из самых теплых воспоминаний детства. Нас с братом новогодние подарки вперемешку с тогда редкими мандаринами ждали в тапочках, которые мы оставляли на подоконнике.
Буду писать еще много о подарках, детских ожиданиях и требованиях. Добрых взрослений и волшебства.