Закон Украины сегодня не позволяет наказать мошенников и вовремя пресечь манипулирование доверием наших граждан.
Факты ICTV обратились за разъяснениями к экспертам неприбільной общественной организации Charity Tuner, которые на сегодняшний день единственные в Украине не только работают с международными фондами и популяризируют благотворительность, но и контролируют их работу, отслеживая отчетность и результат.
Для чего нужна благотворительность государству?
Павел Новиков, председатель правления НГО Черити Тюнер уверен, что украинский бизнес, который желает выходить на европейский рынок, но при этом не занят никакой помощью, не интересуется, чем бы он мог помочь в своей стране и своим же людям, не имеет весомого значения в глазах Европы.
— Это значит, что в Европу мы не можем выйти без социальной корпоративной стратегии. Это как неполный комплект документов. Все, кто из Украины выходил на Европу, имеют свои стратегии корпоративной социальной ответственности. Без этого бизнес не воспринимается серьезно на мировом рынке.
Сколько у нас всего фондов в Украине?
В Украине зарегистрировано около 12 тыс. фондов. Но понять точную цифру реально работающих, пока невозможно. Судя по ежегодным отчетам в налоговую, которые не подаются, у большей половины официальной деятельности нет.
Есть фонды, которые около 10 лет работают в Украине, но не считают для себя необходимым каким-либо образом отчитываться перед теми, кто дает деньги. Иногда они предоставляют отчет по запросу. Отсутствие публичной отчетности объясняют так: Мы как работали, так и будем работать.
Кому можно доверять?
Екатерина Жук, директор НГО Charity Tuner, занимается мониторингом деятельности благотворительных и общественных организаций в Украине, а также разработкой социальных проектов для бизнеса. Один из последних проектов организации — информационная кампания и разработка законопроекта, который должен остановить мошенничество под видом благотворительности.
— На самом деле у меня в списке фондов, которым можно доверять всего-лишь около 40 организаций из 12 тыс. Каждый из них проверен лично, по нашей инициативе или по запросу. К ним можно смело обращаться и работать.
Активность в соцсетях и информация на сайте
- Отслеживаем новости, блог, информацию о дирекции, учредителях, развитии (о нас) волонтерах, мероприятиях ( когда было последнее). Если мероприятие было в декабре, а к вам пришли в июне – задавайте вопросы.
- Постоянная активность в ФБ и ответы на комментарии — норма для каждого уважающего себя фонда
- Количество подписчиков.
- В первую очередь – пользуйтесь логикой.
Не стоит забывать о том, что целью любых честных организаций является максимальная публичность, она в их интересах. Когда мі заходим на Facebook организации, которая помогает воинам АТО, и видим всего 800 человек в подписчиках, отсутствие официального сайта, то верить им не желательно.
Малейшие сомнения на первоначальном этапе к концу проекта могут привести к разногласиям, это создает неразрешимые проблемы для всех.
Проверка на порядочность: открытость и публичность
Фонда всегда занимается одним направлением деятельности.
И если кто-то пишет, что мы и детдомам помогаем, и деньги на операции онкобольным собираем, и экологические проекты у нас, и бойцов обеспечиваем, то это заставляет задуматься.
Чтобы помогать эффективно, волонтеры (фонды) должны подробно разбираться в теме – от мониторинга потребностей своих подопечных до особенностей отчетной документации.
Просто представьте, что вы пять лет проработали учителем биологии. Вы пойдете объяснять геометрию? Вряд ли вас это даже заинтересует.
Да, есть фонды с широким перечнем направления деятельности (например, Каритас), но это структуры с десятилетней историей, вы бы о них и так узнал.
Публичная деятельность в одном конкретном направлении.
Если эту ступеньку фонд преодолел, переходите к его отчетам.
Задайте фонду три вопроса:
1. Как часто вы публично отчитываетесь?
Варианты ответов:
- Только донорам (а почему не всем?!)
- Раз в год, по закону (по закону ок, а по уму?)
- По каждому проекту после закрытия (а в процессе – чтобы понимали люди сколько собрано/сколько осталось?)
- В блоге на сайте после закрытия проекта (сомнительно)
- Каждый месяц и по проектам постоянно (Вам сюда!)
2. Какие у вас административные затраты?
- Сотрудники фонда не питаются манной небесной – они такие же люди, как сотрудники вашей организации.
- Нет ничего зазорного в том, что их зарплата на уровне рыночной, их офис в аренде, и они платят банку за
- обслуживание.
- И КЗОТ на них распространяется так же, как и на любое предприятие (но не более 20% от поступлений за год, в отличие от других)
3. Почему вы направили деньги именно сюда?
Особенно это касается обеспечения больниц оборудованием и лекарствами, материальной помощи детдомам и другим организациям.
Контроль средств
Закон о благотворительности и благотворительной деятельности обязывает:
Статья 7. Публичный сбор пожертвований.
Пункт 2. Каждый, кто собирает средства публично от имени НГО, работают по доверенности.
В Доверенности должно быть указано: цель, место и срок сбора средств, порядок их использования и порядок публичного доступа к контролю за использованием и отчетам НГО.
Пункт 3. Каждый, кто собирает средства публично от своего имени в благотворительных целях, обязан предъявить контракт с НГО.
В контракте должно быть указано: цель, место и срок сбора средств, порядок их использования и порядок публичного доступа к контролю за использованием и отчетам НГО и ответственность Сторон (собирающего и НГО) при нарушении контракта либо порядка использования средств.
Статья 6. Благотворительное пожертвование
Пункт 5. Изменение целей и порядка использования вашего пожертвования – только по вашему согласию.
Пункт 6. Благотворитель имеет право контролировать целевое использование своих средств.
Прежде, чем пожертвовать деньги, подумайте, каким образом вы проконтролируете использование ваших средств.
Для начала — посмотрите отчеты организации!
Кому нельзя давать деньги:
- тем, кто ходит по улицам и метро (скрыничники)
- тем, кто агрессивно названивает вам на телефон (лично или в компанию) и требут денег.
- люди в камуфляже на улице никакого отношения к АТО не имеют.
Помните, что вся помощь в АТО идет организованно. Боец унижаться не будет!
“Скрыночники” – лимит доверия
“Скрыночники” пришли на “разогретый” рынок после Майдана. Они вошли в атмосферу добра и взаимовыручки, когда все собирали на каски коллегам с работы, на бронежилеты для соседей, идущих добровольцами на фронт.
Кроме того, честные фонды не считают правильным бегать по улицам. Прежде всего, это небезопасно для волонтеров, с другой стороны такой метод сбора не позволяет обеспечить максимальное доверие к фонду, ведь никто не может контролировать на 100% самих сборщиков средств. Напомню, нет полноценного механизма регуляции их работы.
Если директор фонда говорит о том, что у него коробочки для пожертвований стоят в разных заведениях в городе по договоренности с владельцами этих заведений, если он показывает трехсторонние акты (сотрудник заведения, кассир, представитель фонда) выемки финансовых средств — с таким фондом все хорошо.
Запомните:
Все, кто собирают деньги по улицам и ходят со “скрыньками”, это все мошеннические организации, которые не отчитываются. Ни один волонтер, который бегает по улицам, он не может ответить на элементарные вопросы.
Что сейчас происходит?
Основная проблема в том, что люди отдают мошенникам деньги абсолютно добровольно. Никто не захочет тратить свое время, писать заявления в милицию ради потерянных 10 или 100 гривен, а значит, нет пострадавшей стороны.
По нашему мнению, сейчас законодательство в значительной степени отстает от реалий общественной жизни. А значит, законодательство нужно менять. И делать это таким образом, чтобы не «зарегулировать» благотворительную деятельность, не помешать честным фондам и волонтерам привлекать помощь нуждающимся.
Сейчас мы работаем с парламентариями, юристами, провели общественные слушания с представителями честных благотворительных инициатив и вышли на конкретные формулировки: нужно вводить в Уголовный Кодекс специальное определение мошенничества под видом благотворительности, четко определить формы отчетности для фондов и волонтеров. И настоящие фонды выступают только ЗА принятие этого закона.
Как поменять ситуацию?
Например, в Бельгии запретили наличную благотворительность. Они дошли до такого состояния общества, что пожертвовать наличными никто не имеет права вообще. Фискальная служба сможет проверить все поступления и расходы, если будут необходимые обращения.
Украина пока не может полностью перейти на безналичную благотворительность, потому что у нас очень низкая культура потребления безналичного расчета в принципе.
Что предлагает Charity Tuner
Прежде всего, нужно изменить саму технологию сбора денег.
К примеру, так называемую «скрыньку» можно будет получить только в банке, который обслуживает счет неприбыльной организации.
Такую “скрыньку” можно изготовить со специальными уровнями защиты. Себестоимость ее изготовления обойдется максимум в 20 гривен. Стоимость пломбы, которая распознается и идентифицируется банком в большом опте обойдется до 1 гривни.
Согласитесь, 21 гривна – не самые большие затраты.
Банк ставит на нее пломбу, записывает себе время выдачи пломбы и ее номер, опечатывает коробку и отправляет человека собирать деньги. Когда деньги собраны, банк принимает «скрыньку», проверяет при этом, не вскрыта ли она, не повреждены ли печати. После этого записывает сумму, которая пришла по номеру пломбы и вносит средства на счета благотворительного фонда. Больше ничего не нужно. Все, что должен будет проверить правоохранительным органам — это проверить, не вскрыта ли пломба у волонтера и наличие у него соответствующих закону документов.
Законопроект 3215
Год назад в парламенте зарегистрирован о предотвращении мошенничества под видом благотворительности.
Основная функция законопроекта — введение обязательной регулярной публичной отчетности и, главное, возможности привлекать к административной уголовной ответственности мошенников.
Сейчас такой возможности у полиции не существует: люди дают деньги добровольно, а значит — нет пострадавшей стороны.
За год, прошедший с регистрации законопроекта в самой ВР ничего не изменилось. Что это значит? Это значит, что воз и ныне там, комитеты как молчали так и молчат.
Катерина Жук рассказала Фактам ICTV, что сегодня уже изменилось информационное поле, изменились требования частных жертвователей. Теперь требуют отчетов и документов у всех фондов, которые просят помощи, к Charity Tuner обращаются уже не только от бизнеса, но и обычные люди из соцсетей. Журналисты активно включились в процесс и сами постоянно говорят в своих СМИ об обязательной отчетности благфондов.
Эксперты Charity Tuner уверенны, что все это повлияет в итоге на процессы, особенно в свете принятия закона об смс-пожертвованиях, который невозможно имплементировать (то есть — запустить в работу вообще) без обязательных законодательных решений по отчетности, по административному и уголовному законодательству.
Что такое закон об смс-пожертвовании?
Законопроект, точнее два, связанных друг с другом. Они предусматривают возможность для любой неприбыльной организации (кроме политпартий и религиозных), заключив договор с оператором мобильной связи, получить возможность привлечения финансирования через смс на определенный номер.
Но так как непонятно кому номер выдавать (ведь есть риск для оператора выдать номер потенциальным мошенникам) и нет способа проверки фондов и привлечения к ответственности мошенников. Мобильные операторы опасаются, что получат репутационные риски, выдавая номера благотворительным фондам, которые, может, по смскам и отчитаются публично, но будут заниматься махинациями с другими поступлениями, потому что отчеты в новом законопроекте по-прежнему не предусмотрены.
Вывод для нас только один:
должны быть механизмы поддержки честных волонтерских и благотворительных инициатив, а при этом — жесткие санкции вплоть до тюремных сроков для тех, кто не предоставляет отчеты и мошенничает.
Кому этот закон не выгоден
Грантоедам, которые опасаются, что станет известно о том, что в Украине можно и без грантов продвигать правильные идеи находить поддержку. И крупным фонды, которые много лет работают и даже не собираются отчитываться.
Они наши главные оппоненты, у которых кроме “уже работает и не ваш дело, и вообще нам лень” других аргументов за год так и не появилось.
Доверие – это прообраз валюты.
С точки зрения социальных проектов (волонтерских, благотворительных, корпоративных), все строится на доверии. Но доверие предполагает обязательную отчетность в любой момент.
Как работают благотворительные фонды
Лариса Лавренюк, руководитель БФ Краб:
Мы заключили договор с Национальным Институтом рака, нам выделили комнатку на первом этаже детского отделения и все наши подопечные всегда перед глазами – мы точно знаем что кому надо, адресно собираем на лекарства по просьбе родителей (некоторые родители сами оплачивают, к нам могут обратиться позже, когда собственные ресурсы исчерпаны).
К нам можно всегда прийти лично и проверить нас самих. Можно проверить наши отчеты. Мы даем контакты родителей. И благодарны за каждый взнос.
Ольга Бондаренко, директор БФ Let’s Help:
Помимо полного перечня документов, мы оцениваем еще и косвенные признаки: на чем ездит семья, как одеты, где отдыхали, в каких условиях проживают, как лечились до того и что сделали.
Если мы выясняем, что какие-то фонды уже помогали, а теперь эти же люди пришли к нам, то можем отдать партнерской организации (бизнесу) для проверки через службу безопасности. Когда вся информация собрана по максимуму, решаем на совещании – процессы сбора средств, оцениваем длительность, обсуждаем документы и пиар конкретного проекта и тд.
Есть, к сожалению, случаи, когда родители не хотят собирать документы, но требуют помощи и кричат, что мы черствые. С такими людьми дел не имеем. Никогда никаких сборов средств на личные карты, никаких параллельных сборов другими фондами.
Потому что в 99% случаев – это мошенничество, специально делают так, чтобы не было возможности отследить, сколько средств родителями собрано/потрачено. Бывают случаи, когда родители «входят во вкус» и требуют деньги, прикрываясь лечением, а сами тратят на что угодно другое.
Максим Рябоконь, руководитель проекта People’s Project
Если ты хочешь, чтобы тебе искренне верили, а не слепо доверяли — делай правильную структуру отчетности, с поступлениями денег, с фотографииями передачи с сопроводительными документами, фиксируй каждый шаг документально.
Мы тратим на это очень много времени, выбираем меседжи, пути развития, выбираем новое оборудование, которое максимально подходит под выполнение конкретных задач. Касательно проверки всех запросов от военных. С 2014 года мы лично знаем очень многих бойцов, которые уже отвоевали, которые воюют и сейчас. О подробной ситуации на фронте мы знаем из первых рук, а не из уст спикера АТО. Соответственно, исходя из этого, мы и принимаем решение о целесообразности помощи.
Что касается проектов медицинского направления, тут все гораздо проще. Мы категорически не берем в работу проекты, которые связаны с лечением случаев онкологических или других тяжелых заболеваний. Эти темы наша команда считает строжайшим табу. Потому что мы не знаем эффективных методов лечения этих заболеваний. Мы выстраивали свою работу для того, чтобы развивать технологии, а не на чужом горе собирать деньги на помощь, которая может оказаться неэффективной. По нашим наблюдениям, этой темой очень легко манипулировать.
Почему Фонд может отказать:
- потому что родитель не собрал доки/приврал/нет уверенности, что сделал все возможное и тп,
- сумма такая, что фонд, взвесив свои возможности по сбору средств понимает, что не успеет собрать,
- запрос не соответствует направленности фонда. то есть многие фонды специализируются на одном направлении.
Марина Лышак.