С 2015 года День защитника Украины – это государственный праздник. Он создан не в противовес советскому празднику, это не День мужчин. Наше государство уже пятый год находится в состоянии войны и защитники у нас четко понятны люди – мужчины и женщины, которые на протяжении этих лет стали на защиту страны, жертвуя своей привычной мирной жизнью, здоровьем, семьей. Запомните этот день в году, осознайте силу и значимость тех, кто защищает нас всех в мирных городах и кто не позволяет снарядам разрываться под окнами наших домов.
Денис Мерзликин, позывной Эскадрон, бывший командир 2 батальона 93 ОМБр
Я кадровый военный, закончил Харьковский институт танковых войск, но в 2008 году уволился из рядов Вооруженных сил. Окончил Приднепровскую академию строительства и архитектуры, работал торговым представителем, продавал инструменты.
В 2014 году, когда все эти события начались, пришел в военкомат по повестке потому что переживал, что обо мне забудут. 4 апреля мобилизовался в 93 бригаду на должность заместитель командира танкового батальона.
Сразу понимание того, что это война, не было. Было похоже на большие учения. В 93 бригаде сформировали роту на БТРах, такое уникальное подразделение, куда БТРы дали с 92 бригады, водителей прикомандировали из 51, еще у меня были ребята из 16 бригады армейской авиации, пехота… Единственным позитивом было то, что все хотели воевать. В процессе получилось так, что ребята оказались довольно боевыми.
24 мая мы поехали в Доброполье, которое перед Красноармейском (теперь Покровск). Переночевали под деревьями, утром начали располагаться. Красноармейск уже был окружен нашими блокпостами, все дороги были перекрыты, оставалось выставить один блокпост за городом на трассе Красноармейск-Карловка. Нас туда отправили завершить, так сказать окружения города. Сепары еще по той трассе шастали – Донецк, Красноармейск, Селидово. Селидово еще было оккупированно, с днровским флагом.
Первые два дня мы никого к себе не подпускали. Неизвестно тогда все было, каждый переживал. К нам подходили, а мы не знали кто это и с какими намерениями. По нам стреляли, нас провоцировали, сепары пытались наступать. Там не только местные были, но и русские. Они по нам стреляли, мы по ним. Мои ребята смски писали, что видят вооруженных людей на расстоянии 300 метров от нас.
Два дня дорогу не блокировали, а держали под огневым контролем. На третий день из Красноармейска колонна машин на большой скорости мимо нас в сторону Донецка проскочила.
Затем нас разделили, часть осталась, а мы поехали усиливать разведку штаба 93 бригады. Заезжали первыми в только освобожденную Дружковку, в Часов Яр. Там тоже впечатления были интересные. Ехали в неизвестность. По дороге через Краматорск со стороны Артемовска (сейчас Бахмут) заметили танк в кустах и люди какие-то рядом. А у меня в голове уже картинки, как горит Урал, который впереди шел, как в мой БТР попадает и башня летит в одну сторону, а я в другой… Думал – один выстрел и все. Но это оказались наши…
Мы должны были ехать в сторону Светлодарска, но нас развернули в Пески. Там уже был первый штурм, раненные. Комбат танкового батальона Дмитрий Кащенко получил серьезное ранение… В Песках и я первый ранение получил. Одна часть моих ребят стояла в поселке, другая в резерве. И мы ездили в аэропорт, раненых забирать, боеприпасы завозили. В терминалы через взлетную полосу заезжали, а сепары там устроили засаду, вдоль взлетной полосы. Мы решили – сейчас выбьем их. Пойдет наша колонна, а мы им зайдем с тыла. Что-то прилетело мне в БТР. Помню отрывается люк, из головы течет кровь, куча дыма. Я руку так над глазами держу козырьком, а кровяка все лицо заливает. Макитру сильно разорвало, контузия такая, что я говорить не мог. Мы выехали без единого патрона из боя. Оглядываясь назад, можно вспоминать. А именно в момент ранения было страшновато. Я еще читал, что человек с пробитым черепом живет 15 минут, – смотрю, кровь бьет, а дырку не могу найти. Болело так, как будто голову оторвало… Кстати, сепаров, все же, мы оттуда выбили.
Затем лечение, ротация. Меня назначили командиром 2 батальона. И мы поехали в бригаду снова в Пески. Задачи менялись в течение получаса – нас то туда, то сюда бросали. Одна рота пошла на штурм монастыря, одну роту Градом накрыло, одна в Жабячье нагрянула, шороху там наделала …
Впоследствии мы одной ротой заняли Опытное, другой “Муравейник” (позиция вблизи Донецкого аєропорта) , третьей стали между ними. Затем начали действовать минские соглашения, мы начали налаживать быт, параллельно бодались с сепаратистами.
А в июне я подорвался нам мине. Тогда мой батальон должен был поменять 28-м бригаду под Красногоровкой. Утром поехали посмотрели куда будем ставить 5-ю и 6-ю роту. А после обеда поехали место четвёртой роты смотреть. И… на противотанковой мине подорвались. Две ноги пострадали. Права была сломана, разбит голеностопный сустав, неправильно немного срослось. Левую ногу собирали по кускам. Разбитые кости, порванные сосуды и сухожилия и вырваны мышцы. 17 операций. У нас такая медицина, что пытаются сохранить поврежденные конечности. Может это и правильно, потому что психологически осознать, что тебе что-то отрежут – сложно. Я учился ходить заново. У меня не получалось, забыл как это. Теорию знаю, а не получается. Иногда общаюсь с ребятами у которых ампутации и не знаю, что лучше – так сохранить ногу или на протезе…
Как-то во время реабилитации мне предложили принять участие в Играх героев. А я тогда таким колобком был, килограмм под сто. Но согласился. Мне понравилось, втянулся. Дважды соревновался в Днепре и раз в Киеве. Посмотрел на тех ребят на протезах, увидел, что они делают – это очень сильно мотивирует.
А в 20017 году тоже вступил в командно-штабной институт Национального университета обороны Украины. Вообще-то, людей с такими ранениями не берут снова на службу и в институт. Для того, чтобы меня пропустили по медкомиссии, командующий писал ходатайство к министру обороны. Но мне нравится быть военным, а как будет дальше – посмотрим.
Елена Белозерская, снайпер Украинской добровольческой армии, офицер ВСУ артиллерист, одна из героинь фильма Невидимая батальон
До войны я была журналистом и блогером. Специализировалась на различных патриотических мероприятиях. Я киевлянка, живу в центре и они все проходили рядом. Практически ни одного не пропускала. Прошла и Оранжевую революцию, и Революцию Достоинства, все фиксировала. Прочувствовала каждый из этих Майданов. А когда началась война, впервые в жизни я стала участником. Теперь я не только наблюдаю за историей и фиксирую ее, а определенным образом делаю.
Задолго до войны я была общественным активистом и членом патриотических организаций. В первую очередь УНА-УНСО, там нас готовили, я проходила военную подготовку, и на тот момент, когда началась война, уже кое-что умела. С началом войны я вместе с друзьями, побратимами стала бойцом добровольческого корпуса Правый сектор, а затем, когда в конце 2015 году мы все, вместе с Дмитрием Ярошем, вышли из ПС и образовали Украинскую Добровольческую Армию, стала бойцом УДА. Была снайпером. На самом деле, несмотря на военную подготовку и тренировки, которые проходила в УНА-УНСО, физически я слабая. К тому же, на войну попала не со спортивной площадки, а от компьютера. Я все знаю как делать, двигаться, но физически мне тяжело. Меня не хотели брать, я долго отвоевывала у ребят право воевать наравне с ними. Но все это компенсируется моим бешеным упрямством и терпением.
Снайпер – это девичья специальность. В первые два года войны, когда ребята военные видели на передовой девушку в форме, они сразу спрашивали: “Ты медик или снайпер?”. Девушки очень хорошо пригодны к этому делу, они спокойные, аккуратные, выносливее. Мужчины лучшие на рывок. Они сильнее. Женщина с мужчиной по силе не может конкурировать, а вот там, где надо сидеть, ждать, – это женское. К тому же, девушки, которые пошли в добробаты, шли именно воевать.
Впервые ко мне пришло понимание, что это война, не тогда, когда почувствовала, как свистят пули, не тогда, когда увидела первого погибшего или раненого. Я почувствовала, что на войне, когда в форме с автоматом шла по городу Днепр, тогда еще он назывался Днепропетровск. Был солнечный день, я вышла из машины и пошла по направлению к отелю. Это было настолько нереально, и одновременно это происходило со мной.
На выстрелы я остро не реагировала, на подготовках мы тренировались стрелять. Многое за эти годы произошло. У каждого есть своя громкая фронтовая история, моя случилась 24 августа 2017 года. На День Независимости, когда я была дежурным снайпером на позиции. Я специально напросилась в тот день на дежурство, потому что знала, что противник захочет нас “поздравить”. Я увидела вражескую ДРГ из шести человек, которые двигались к нашим позициям и передавали друг другу оружие. Я их постреляла – трех из шести. Было двое убитых и один раненый. На войне иначе не может быть. Я уничтожила врага, если бы этого не сделала, они могли бы уничтожить меня или кого-то из моих побратимов.
Сейчас я закончила при национальном университете обороны Украины им .. И. Черняховского офицерские курсы, получила специальность артиллериста и подписала контракт, теперь я военнослужащий ВСУ, офицер. Если бы я не попала на войну, то чувствовала бы, что могла что-то сделать и не сделала. В исторический момент, который происходит в моей Родине, я не сидела без дела, была там, где должна быть.
Хочу еще раз подчеркнуть – это настоящие истории – две из тысячи – и выразить благодарность защитникам и защитницам. С Днем защитника Украины!
А также большое спасибо и вечная память тем, кто защищая страну, навсегда пал в бою!
Дарья Бурая
ФОТО: Д. Мерзликин, Е. Белозерская