Именно Украина, провозгласив свою независимость 24 августа 1991 года и подтвердив это решение Верховной Рады на всенародном референдуме 1 декабря, разрушила Советский Союз. Но, как ни странно, собственную Конституцию Украина получила последней из постсоветских стран.
Принятию нового основного закона независимого государства сопротивлялись левые, которые в 90-х годах прошлого столетия имели большое представительство в парламенте и надеялись на приход к власти в целом. Они хотели сохранить конституцию коммунистической УССР, которую в течение первых лет независимости лишь косметически “прихорашивали” с помощью правок. Первый президент Леонид Кравчук не слишком педалировал разработку нового основного закона.
А вот Леонид Кучма, придя к власти в 1994 году, сразу заявил о приоритетности конституционного процесса. Левые продолжили саботировать его. Но Кучма был настроен решительно.
Парадоксы Конституции Украины
Парадоксально, но Конституция, которую теоретически могут принимать референдумом, в конце концов была принята именно потому, что левый парламент стремился избежать народного волеизъявления. Сначала в 1995 году угрозой плебисцита о доверии ветвям власти Кучма склонил Верховную Раду к подписанию временного Конституционного договора.
А год спустя он пригрозил вынести проект Конституции на референдум, если Верховная Рада (вопреки положениям того же договора) не примет ее сама. В итоге парламент таки принял Конституцию, причем в режиме аврала.
Еще один парадокс: День Конституции можно было бы праздновать и как “ночь Конституции”. Именно так, в ночь с 27 на 28 июня 1996 года Верховная Рада лихорадочно голосовала статью за статьей и раздел за разделом, пытаясь успеть до объявления референдума. Стремясь прийти к компромиссу и одновременно не доверяя друг другу, идеологические соперники ставили на голосование положения, которые были важны для правых и для левых, в “пакете”. Например, одновременно могли голосовать норму о государственной символике и об автономном статусе Крыма.
Очередной парадокс, но, несмотря на такой “гибридный” способ появления на свет, Конституция получилась очень качественной. Венецианская комиссия Совета Европы дала ей самую высокую оценку.
Но парадоксы на этом не заканчиваются. Действительно хорошую Конституцию 1996 года довольно скоро захотел поменять ее “духовный отец” Леонид Кучма. Дело в том, что она ввела в Украине президентско-парламентскую модель власти. В течение своей первой каденции Кучма не особо скрывал, что хочет дополнительных полномочий. Страна находилась в глубочайшем экономическом кризисе, для преодоления которого они и были нужны президенту.
Но уже в начале 2000-х годов кризис был преодолен. Темпы экономического роста Украины в последний год президентства Кучмы были рекордными не только для Европы, но и для всего мира.
И на протяжении своего второго президентского срока Кучма постоянно возвращался к идее политической реформы, неизменным элементом которой в разных вариантах было обязательное создание парламентского большинства, которое бы стало ответственным за формирование правительства и за его работу. По выражению самого Кучмы, парламент должен был стать полноценным членом экипажа корабля “Украина”, а не его “VIP-пассажиром”.
Кучма добился принятия политической реформы лишь в последние недели своего президентства. Заставив Ющенко и Януковича (при помощи международных посредников) прийти к компромиссу, что знаменовало собой мирное завершение Оранжевой революции, Кучма еще и сделал частью пакетного урегулирования общественного противостояния именно политреформу.
Соответствующие изменения в Конституцию были приняты в начале декабря 2004 года, и Украина превратилась из президентско-парламентской республики в парламентско-президентскую.
Но история продолжала вырисовывать неожиданные виражи: в 2010-14 годах Украина снова жила по Конституции образца 1996 года. Расширенные президентские полномочия себе вернул (кстати, вопреки нормам закона) Янукович.
Но вот Революция достоинства устранила узурпатора. Украина вернулась к “кучмовской” парламентско-президентской модели, по которой живет до сих пор. Так что, парадоксы исчерпались? Отнюдь.
Во-первых, уже седьмой год мы живем без главного признака парламентской республики, а именно — парламентской коалиции: беспрецедентная победа “слуг народа” в 2019 году позволила им сформировать монобольшинство и сделала коалицию просто ненужной.
А во-вторых, уже четвертый год полномасштабного российского вторжения формально парламентско-президентская республика в Украине на практике функционирует как президентская. Все осознают этот факт и все понимают, что в условиях экзистенциальной войны иначе организовать быстрое и эффективное кризисное управление просто невозможно.
Как нужны были расширенные полномочия во время небывалого экономического кризиса президенту Кучме, так же необходимы они и во время небывалого военного конфликта президенту Зеленскому. Причем нужны они не столько лично президентам, сколько государству Украина, перспективам его выживания и развития.
Каким будет будущее политической модели Украины, заложенной в ее Конституции, сегодня не скажет никто. В конце концов, это, очевидно, и не является сейчас первоочередным вопросом. Прежде всего государство должно выстоять, а уже потом принимать решения относительно своего конституционного устройства. И среди этих решений, наверное, будет еще немало парадоксальных.
