Цены на топливо в Украине меняются почти каждый день. Бензин, дизель и автогаз то дешевеют, то растут в цене.
Когда Украине удастся справиться с дефицитом топлива, что будет с ценами и вернется ли госрегулирование — рассказал директор консалтинговой компании А-95 Сергей Куюн в интервью специальному корреспонденту программы Факты тыжня Сергею Костежу.
— Итак, рынок. Когда он насытится топливом и завозят ли его достаточно, чтобы это сделать?
— Ситуация разная по маркам нефтепродуктов. Например, самая большая динамика есть по дизтопливу. Его удалось завезти в больших объемах. Они соответствуют тем прогнозируемым показателям, которые мы видим по потреблению.
Самая худшая ситуация с бензином. Потому что весь европейский рынок, откуда мы берем топливо, заточен под поставку дизеля. Поскольку это наиболее дефицитная позиция, то порты и подвижной состав ориентирован на импорт дизтоплива. Тем временем бензин там никто так не возил.
Поэтому сейчас наши трейдеры либо ищут возможность вот такого импорта бензина, либо какие-то совсем отдаленные нефтеперерабатывающие заводы. На внутреннем европейском рынке нет свободных объемов бензина. Растет потребление в ЕС. Экспорт как таковой в Украину идет по остаточному принципу. Так что бензин труднее найти, труднее привезти, труднее транспортировать. Там тоже есть динамика, и неплохая, но все еще недостаточная.
— Говорят, что бензина завозят почти столько же, сколько и до полномасштабной войны, а рынок не насыщается. Как это?
— Я говорю это о больших сетях. Но и они работают не все. Две-три большие сети работают, они поставляют даже больше, чем до войны. Но этого и так недостаточно, потому что большая ажиотажная составляющая.
Мы анализировали, привлекали других специалистов и увидели, что половина людей, которые стоят в этих очередях за топливом, делают это для того, чтобы создать запас. То есть либо заправить в канистру, либо заправить до полного бака.
Мы проводили исследования, с нами делилась одна из больших сетей, какая квота у человека есть и какой чек он по факту оплачивает. Половина не может залить 30 литров в бак. Это говорит о том, что многие просто хотят создать запас, чтобы быть уверенными, что у них машина заправлена.
Если бы не было этой ажиотажной составляющей, то рынок бы наполнялся быстрее. Людей тоже можно понять. Они волнуются, читают новости, что-то прогнозируют, хотят быть готовыми. И эта составляющая – непонятно, какая она! Как ее оценить? Все прогнозы ориентировались на плановое потребление.
Сколько канистр в стране? Сколько машин не с полными баками? Хотя насыщение рынка происходит, но очередь все еще наблюдается. Тот бензовоз, который продавался три-четыре дня, теперь продается через три-четыре часа. И мы не видим, когда это может закончиться.
– Давайте цифрами. Какая сейчас необходимость у Украины в топливе, сколько нам нужно и сколько завозится?
— Нам нужно около 15 тыс. тонн в день. Завозится 13–14 тыс. тонн. Иногда есть и более высокий показатель. То есть индикатор в 15 тыс. иногда превышается. Динамика стабильная, но она еще не превышает необходимый уровень. Больше всего отстает бензин. Из-за проблем с поставками, логистикой не удается резко увеличить его количество. Он растет постепенно.
— До отмены госрегулирования в Киеве бензин был на двух-трех заправках, очереди — километровые на 250 машин. Сейчас бензин на каждой седьмой заправке, в очереди по 50 машин. То есть это меньше. Многие говорили, что нужно отменить госрегулирование, потому что бензин есть, его просто не хотят продавать. Миф такой был — от людей прячут бензин.
— Слышал такое. Ну, мы видим динамику. По бензину нет тех поставок, которые соответствовали бы прогнозируемому потреблению, не говоря уже об ажиотаже. То, что очереди уменьшаются, говорит о том, что люди, готовые покупать бензин по 52 грн, выполнят свою программу-минимум, и очереди еще уменьшатся, и рынок будет быстрее наполняться.
Для рынка это испытание. Как он работал? У сети есть запас на неделю, и она может регулировать отпуск нефтепродуктов. Мы отправляем столько-то туда, столько-то туда. А теперь все торгуют с колес. Привезли бензовоз и раскупили. И все, нет буфера какого-нибудь, чтобы как-то прогнозировать.
– А куда заливать этот буфер? Нефтебазы атакуют.
— Посмотрите на станции, у нас их много. Большинство сетевых станций стоят с нулями, то есть сухие. Это тоже резервуарные парки и достаточно большие. И в нынешних условиях это еще вопрос безопасности, в АЗС никто не попадет. Хотя бы их залить, хотя бы пару дней она продавала. Будет больше станций – будут меньше очереди, рынок стабилизируется.
— Какая цена? Продержится ли она? Если не продержится, то куда пойдет?
— Ну, смотрите, как мы раньше прогнозировали. Есть себестоимость, есть налог, есть транспортировка. Есть расходы АЗК, есть маржа. И вот мы смотрели, достаточная ли она или нет. Во времена госрегулирования она была достаточной, это все признают.
А теперь… Мы с вами встречались в январе. В феврале цена колебалась на гривну, и все журналисты спрашивали, а что же будет, а как же так? Сейчас цена выросла вдвое, и люди покупают!
Я в страшном сне не мог вообразить, что бензин может стоить 50 или 60 грн! Но люди покупают! Где порог, где болевая точка? Идея сейчас какая – отпустить цены, пусть они найдут баланс со спросом, и предложение начнет увеличиваться, начнет больше топлива поступать. И когда рынок наполнится, цена пойдет вниз. Потому что начнется какая-то конкуренция.
Сейчас конкуренции нет! Вот только где-то есть бензин – все, не важно, какой это бензин, какая это сеть, главное, чтобы было топливо. Трейдеры конкурентами себя не считают! Они сидят за столом с правительством и думают, как привезти. Есть большая партия – вдвоем покупают. Такого никогда не было! Каждый сам где-то хотел перехватить, какая-то конфиденциальность контрактов была. Сейчас же пришел танкер – они его на четырех расписали и отвезли.
Нет конкуренции, цель одна – завезти! Поэтому какая цена будет – непонятно. Сейчас мы видим, что пока это не очень работает. Очереди достаточно большие, поэтому я не исключаю, что она может подскочить. Но если и будет расти, это не потому, что кто хочет подзаработать, а чтобы просто погасить этот спрос.
— В Украине все дорожает легко, а вот подешевеет ли?
— У правительства всегда есть возможность ввести госрегулирование. Всегда.
– Снова?
– Да. Кудин, заместитель Свириденко, сказал, у нас был круглый стол два дня назад. И это правильно. Если правительство будет видеть, что топливо есть, что есть поставки, то может спросить – ребята, а почему такой заработок?!
— О заработке. Во время госрегулирования мы видели интересную ситуацию, когда на одной АЗК стоит цена 35,80 грн, а рядом в переулке — несетевая АЗК, и там по 70. И народ едет и покупает, хоть они и рядом стоят. Люди говорили, что на больших АЗК мало бензина, потому что крупные трейдеры продают таким вот маленьким. Так ли это и изменится ли ситуация?
— У нас было госрегулирование на АЗК, но есть еще оптовый сегмент, где покупают топливо агрофирмы, крупные компании и так далее. И это болезненная тема, как и географическая. Вот киевляне хотят топливо, а почему не одесситы, черниговцы или харьковчане. И здесь так же – кто важнее – бизнес или частный потребитель?
Бизнес создает рабочие места, платит налоги и заработную плату. Я вот считаю, что бизнес. Бизнес, критическая инфраструктура. За военных и так понятно, скорые, пожарные и так далее. Это приоритет №1! Они покупают топливо оптом. У любой компании, которая его завозит, есть выбор – продать сразу партию оптом или через АЗК.
Через АЗК – это 50 грн на литре, а здесь – 60 грн. И всем нужно! Такого не будет, что здесь 50 грн, а здесь 70 грн, когда рынок наполнится. Потому что за 70 грн нет смысла. То же и с оптовыми ценами – когда не будет разницы, кому продавать, потому что равная доходность. А сейчас есть этот перекос.
И сказать – так, ребята, все на АЗК? И пусть бизнес, аграрии или муниципалитеты остановятся? Нельзя ставить кого-нибудь важнее. Регион или того, или иного потребителя.
Но есть и другая ситуация. Половину рынка сейчас завозят оптовые компании. Они на входе ставят 55 грн и продают заправке, у которой уже 60 грн. И в чем та заправка виновата? Что накрутила 5 грн, потому что платит налоги, удерживает инфраструктуру, рабочие места. Или оптовик, который тоже нашел где-то за границей, рисковал, завез? Вот такой рынок, где дефицит.
— А большие сети скупают сами без оптовика?
— Иногда и покупают. Они реализуют по 50+. Вот и оптовик ставит 50+. И все равно покупают! Ты много не заработаешь, но бизнес будет работать. Да и им выгоднее, когда большая сеть сразу все заберет, и конец разговора.
— Давайте о топливе, с которым нет проблем. Газ.
– Почему здесь все неплохо? Потому что у основных газовых рейдеров был опыт поставок из ЕС. Если бензин никогда не возили, то газ возили немного, но контакты были. Была логистика, были машины, которые выезжали в ЕС. Поэтому очень быстро нарастили логистику. Они знали, куда и к кому ехать.
Вот как было с бензином? На виду большие сети. Но есть много небольших заправок. У них есть бензовозы, но нет англоязычных сотрудников, нет собственных представительств за границей, нет международных отделов. Бензовозы их не могут выехать в ЕС, потому что нужен вот такой пакет документов. И они месяц их оформляли.
А газовики сразу поехали. И на газ не было госрегулирования, когда цены на бензин и дизель были прижаты. И цена на газ взлетела до равенства в энергетическом эквиваленте. Супермаржа плюс готовность везти привели к тому, что рынок газа раскачался.
— Вы говорили, что мы не возили до полномасштабной войны бензин из Европы. А как же знаменитый литовский?
— Я имею в виду европейскую границу. Через нее не было поставок. Мы возили по железной дороге через Беларусь из Литвы. Это 1 тыс. км. И у Литвы с белорусами и нами одни широкие железнодорожные пути. То есть загрузили этот поезд, и он поехал. Через три дня он здесь.
А сейчас путь литовского бензина такой – широкие железнодорожные пути в Литве, перелив из широких вагонов на узкие польские. Дальше он едет по Польше, затем его переливают из узких польских вагонов на наши широкие, и он едет в Украину. Это не сработает, это тяжело.
— Но как мы могли не возить из ЕС все восемь лет, а возить из РФ и РБ? Во время войны!
— Ну, все удивлялись, как это так. Здесь мы воюем, а здесь – наращиваем импорт из России и Беларуси. Рынок работает по правилам, которые устанавливают политики. Не может быть так, что 80% рынка – это Россия и Беларусь, а какая-то сеть говорит – я не буду этим торговать.
Если ты не будешь этим торговать, то теряешь конкурентоспособность, и бизнес умирает. Потому что польский продукт дороже на 150 долларов на тонне, чем белорусский. Это 4 грн на литре! Вот представьте себе – у всех цена 25 грн, а у тебя 29 грн. Кто к тебе поедет? Никто. На рынок топливо запускают политики.
—Какой процент мы брали из РБ и РФ?
— По бензину – 45% – это был наш производитель (Кременчуг и Шебелинка). 50% – была Беларусь. Немного завозилось по морю. По дизелю 70% – это Россия и Беларусь, 10% – море, 20% – наше производство. Это была та модель, которая сейчас в Европе. Много российской дешевой нефти, которая вытесняет других за счет цены.
И так тяжело от этого отказаться. Тот же Орбан – в Венгрии бензин по 1,4 евро, а у соседей – 2 евро. Почему? Потому что цена дешевая, потому что нефть российская. 1,4 людям нравится. Они выигрывают выборы и отрабатывают эту нефть на политическом уровне.
Блокируя санкции Евросоюза, мешают нам помогать. Потому что хотят и дальше иметь эту дешевую нефть. Это такая мегакоррупция. Не потому, что они за людей боятся, а потому что боятся, что цена сравнится с соседями и они потеряют популярность.