От 24 февраля до 24 августа: как украинцы творят Независимость Украины в тылу и на фронте

Независимость Украины в 2024 году — это не только прописанные слова в украинской Конституции. Сегодня за независимость Украины буквально приходится бороться украинцам и украинкам на передовой, когда же часть в тылу их поддерживает и вносит свой вклад в развитие государства и общества.

Существенные сдвиги в украинском обществе за время Независимости происходили волнообразно, параллельно с такими событиями, как, например, Революция Достоинства.

Уже после агрессии России в 2014 году, а особенно после начала полномасштабной войны, в обществе существенно вырос уровень национального сознания среди населения, а многие украинцы почувствовали свое значение в процессе развития государства.

Другие же поняли, что не могут продолжать заниматься привычными для них делами и решили пойти в армию для обороны государства.

Ко Дню Независимости Украины Факты ICTV пообщались с украинцами, которые сегодня делают свой вклад в развитие страны. Они рассказали о своих личных изменениях, о том, что замечают вокруг, и то, чего ждут в будущем.

Содержание

• Сергей Тодосан, военнослужащий
• Андрей Шевчук, коммуникационщик
• Военная под псевдо Ту изи, медик
• Ирина Ружицкая, волонтер

Сергей Тодосан, военнослужащий

Одним из таких украинцев является Сергей Тодосан, родом из Черновцов.

В 8 лет переехал с родителями в Киев, а еще чуть позже начал обучение в КНУ им. Т.Г. Шевченко по специальности маркетолог.

После выпуска, поняв, что заниматься рекламой ему не нравится, начал искать другие варианты и заинтересовался созданием видеоигр.

Вспоминает, что в начале очень хотел попасть в крупную международную компанию Ubisoft, поскольку очень любил их видеоигры. Тогда же начал изучать для этого программирование, чтобы податься в компанию, не имея практического опыта.

Для того, чтобы в Ubisoft получить желаемую должность, Сергею приходилось по вечерам на выходных по 10-12 часов дополнительно заниматься и учиться. И это дало результат: сначала прошел все отборы, стал интерном, затем занял позиции младшего специалиста, а затем дорос до лид-дизайнера.

В самой компании он работал, в частности, над серией игр Assassin’s Creed: Origins, Odyssey, Valhalla, которые сегодня популярны по всему миру.

— Все шло хорошо, очень любил свой быт, любил свою жизнь. В общем, у меня достаточно широкое окружение друзей, в какой-то момент мы начали обсуждать, у кого лучший психотерапевт, и все начали к ним массово ходить. А я просто не понимал, почему это обсуждается, потому что настолько любил свою жизнь, что даже не знал, с какими проблемами к психотерапевту идти, — вспоминает он.

Как встретил 24 февраля 2022 года

У Сергея все налаживалось в жизни, но уже в 2022 году его из комфортной жизни вырвало полномасштабное вторжение РФ.

24 февраля два года назад его разбудили несколько звонков от друзей.

— Я иду открыть кран, умыться, и у меня просто очень сильно трясутся руки. Я хорошо это помню. Какое-то непонимание, что будет сейчас, в каких это все масштабах будет и что это будет, — вспоминает он.

Говорит, что перед началом большой войны не мог поверить, что конфликт разрастется до таких масштабов, максимум будут какие-то провокации или усиления в зоне ООС.

Уже на следующий день он решил отвезти часть друзей в безопасное место, после чего присоединился к войску.

— Мы собрались с друзьями, начали говорить, что делать, понял, что есть вариант отвезти их на Запад Украины. На следующий день отвез всех в Черновцы, и все, дальше с родным братом 26 февраля пошел в военкомат, — рассказывает Тодосан.

Мобилизация и служба в ВСУ

Мобилизоваться его подтолкнули кадры того, как российские войска пытались прорваться в Киев. После присоединения к войску, попал по распределению в 110 ОМБр имени генерал-хорунжего Марка Безручко, которая тогда была полностью образована из добровольцев.

Говорит, что решение оставить позади комфортную жизнь и пойти служить далось просто, поскольку “было очень странно в тот момент, такого общего трэша, делать видеоигры”.

— Вообще не до этого было. И, наверное, я бы не смог просто… Мне было бы очень странно как-то. Просто подсознательно я бы не понимал, что я делаю. Насколько бы я не любил тот быт, у нас 24-го вообще все перевернулось максимально. И ты такой, что еще теперь делать? Только идти и воевать, — вспоминает Сергей.

Бригада Сергея защищала от войск РФ Авдеевку и за это время была существенно истощена постоянными боями.

Бывший гейм-дизайнер, а ныне военный, признается, что имел иллюзию относительно того, что служба в армии продлится не более года. Видимо, поэтому, через некоторое время начала появляться усталость.

— Я помню был момент, когда мы заходили в Майами (название поселка изменено в целях безопасности, — Ред.), когда русские уже заняли это село. Мы шли, чтобы заминировать там определенные территории. И я иду первым в группе, а дорога пролегает так, что это спуск сверху. И знаю, что нас могут наблюдать, но мне уже было так все равно. Убьют — и хорошо, уже не могу. И потом, когда ты возвращаешься на базу, сидишь, разговариваешь со своей девушкой, как-то вспоминаешь эти мысли, и говоришь себе “это неправильно, надо хоть как-то отдыхать“, потому что в какой-то момент уже инстинкт самосохранения не работает, — вспоминает Сергей, который был разведчиком.

За два с половиной года большой войны для Сергея стало понятно, что несмотря на усталость, он хочет продолжать служить в армии, но быть полезным для Украины иначе. В 2023 году он перевелся в одно из подразделений Национальной гвардии Украины.

Во время войны общество украинизировалось

Действующий военный НГУ рассказывает, что ему сложно отметить какие-то конкретные изменения в обществе за время большой войны, поскольку находится в определенном “социальном пузыре”, где большинство проактивно и постоянно занимается чем-то, в частности, для помощи армии.

— Помню, когда я впервые приезжал в отпуск, у меня был очень сильный диссонанс. Потому что на передовой ты вообще людей не видишь, а здесь жизнь кипит, все хорошо. Я очень рад этому был, для этого и боролся, чтобы, в Украине жизнь в городах процветала, и люди, ну, жили свою жизнь, не были расстроены и ходили с мыслями “что все пропало, все плохо”. Поэтому меня радовало видеть, что жизнь продолжается, — вспоминает Сергей.

Тогда уже ему понравилось, как все “очень сильно украинизировалось”.

— Я из Черновцов, украиноязычный, мысли мои были на украинском, но с друзьями до полномасштабки 50 на 50 разговаривал. И, конечно, мне очень импонировало украинское, обожаю это, меня очень напрягает слышать постоянно русский. И его сейчас очень много. Это, пожалуй, такой момент, который бесит сильно, — рассказывает военный.

По его мнению, сегодня украинское общество движется в правильную сторону, в частности, в вопросе языка.

— 24 февраля стало нашим вторым Днем Независимости и днем рождения Украины, потому что мы очень украинизировались, начали ценить свое, отошли от культурной оккупации российской. Потому что многие до этого смотрели Дудя, слушали Оксимирона и т. д. Сейчас от этого изолировались, начали ценить наш внутренний контент, ценить наше внутреннее, перешли на украинский, многие начали ценить нашу культуру, традиции. Это очень положительно повлияло на нас в целом, — говорит он.

Сегодня, по его мнению, существует немало различных проблем в стране, в частности, в связи с мобилизационной кампанией, государственной коммуникацией первых дней войны, что создает напряжение в обществе. В то же время Сергей добавляет, что во время войны и невозможно, чтобы этого напряжения не было.

— Как бы мы ни делали, правильно или неправильно, у нас продолжается полномасштабка, уже третий год, и она очень изнурительна для всех. Поэтому невозможно, чтобы не возникали какие-то проблемы, — резюмирует он.

Ключевые события войны

По мнению Сергея, одним из ключевых событий полномасштабной войны с РФ является то, что “мы выиграли ее в первые две недели”, когда выстояли и планы Кремля взять Киев за три дня провалились.

Также вспоминает, что его вдохновила деоккупация украинских городов и поселков: сначала на Севере Украины, а затем и успешные операции осенью на Харьковщине и Херсонщине, вместе с освобождением Херсона.

Третьим личным ключевым событием войны Сергей называет потерю тех территорий, на которых он находился лично и удерживал с собратьями те позиции.

— Когда там, где ты жил и имел быт, ты это все проживал, а потом эти территории теряем… Я смотрю Deep State (интерактивная карта боевых действий, — Ред.), как фронт движется, и обидно сейчас видеть фото и видео оттуда, и понимать, что это все происходит на вашей территории. Как-то переехали в село под Авдеевку, сейчас оно тоже оккупировано россиянами, это тоже какая-то такая внутренняя потеря, — говорит Тодосан.

Потерю украинских территорий из-за продвижения врага Сергей сравнивает с воспоминанием из детства, когда его квартиру ограбили:

— Помню это ощущение, когда первая ночь после ограбления, я ночую дома, и такое ощущение неприятное, будто в твоем доме тот грабитель лазил, ходил по этой самой комнате. И вот такое же ощущение, когда эти все позиции на передовой, где мы не просто воевали, где мы жили, а они сейчас уже под контролем армии РФ.

Андрей Шевчук, коммуникационщик

Другим украинцем, который вносит свой вклад в развитие государства, является Андрей Шевчук. Родом из Николаева, но после университета переехал в Киев.

Работал на телевидении, в частности на телеканале Украина, 1+1, а затем основал собственное агентство — SHEVCHUK BÜRO.

Сегодня Андрей является одним из украинских криэйторов и создает контент для украинцев и об украинском.

Вместе с коллективом Андрей помогает крупному бизнесу и государственным предприятиям, например, ДТЭК, Фонду Сергея Притулы или Генштабу ВСУ, упрощать визуальную коммуникацию со своей аудиторией, делать сложное простым.

Кроме коммерческой деятельности, Андрей также ведет блог в Instagram и занимается просвещением: проводит курсы, во время которых рассказывает о том, как доступно доносить главные смыслы в визуальном формате.

Встретил 24 февраля в поезде

Шевчук вспоминает, что еще накануне полномасштабного вторжения, 23 февраля, был в Киеве и всех друзей убеждал, что никакого вторжения не будет, а россияне блефуют.

— Вечером 23 я сел в поезд на Николаев. Вышел 24-го на вокзале в Николаеве в 6 утра. Но мой друг мне звонил мне в 4 утра и говорил, что началось. Я еще очень удивлялся, почему он меня трижды подряд набирает. Как только проснулся, открыл новости — и стало понятно, что действительно, началось. Выходил из поезда я уже под канонаду, — рассказывает Андрей.

На тот момент, говорит он, российские войска активно продвигались, и Николаев был, “мягко говоря, не очень безопасным местом в то время”. Тогда оккупанты уже частично продвинулись в Херсон, а по самому Николаеву были предостережения относительно присутствия российских ДРГ.

— Тогда думал, что мой бизнес, как говорится, уже никому не будет нужен. Как раз 24 февраля должны были состояться три конференции, к которым мы готовили презентации. И еще была проблема, что команда осталась в Киеве, и я пытался что-то сделать, чтобы они уехали оттуда. Помню, у меня был такой шок, что я еще думал, как из офиса забрать компьютеры. Почему-то, в этом состоянии, ты все равно надеешься, что хоть и война, но твоя прошлая жизнь, возможно, как-то сохранится, — вспоминает он.

Люди начали думать не только о себе: как изменилось общество

Прежде всего, отмечает Шевчук, за время полномасштабной войны стало значительно больше украиноязычного контента. И если раньше многие искали на русском и в российских сообществах, сейчас ситуация изменилась.

— Украинцы еще немножко продолжают какой-то контент переводить, но мне кажется это хороший тренд, что мы начали именно создавать на украинском. Я даже предполагаю, что сейчас такой этап, чтобы мы побороли неполноценность в контенте и вообще в том, что делаем. И уже после этого, как только будет такая возможность, украинское начнет конкурировать с англоязычным контентом. Раньше у нас была другая конкуренция, — говорит коммуникационщик.

Рабочая рутина тоже изменилась: часть времени теперь уходит на благотворительные вещи, в частности, агентство Андрея консультирует различные фонды с тем, как им правильно структурировать контент.

— Как-то я считал, стабильно один-два раза в месяц мы чем-то помогаем: или консультацией, или работой для благотворительных инициатив, которые или собирают что-то на фронт, или просто помогают военным. Плюс донаты. Это вообще стала стабильной историей, когда ты думаешь, как, кроме того, что просто донатишь самостоятельно, как это интегрировать в работу из последних наших кейсов, — рассказывает Андрей.

Что касается донатов, Шевчук вспоминает, что на одном из своих курсов участники “не очень любили выполнять дедлайны”. Поэтому, участникам проектов предоставлялась возможность перенести крайние сроки за донат. Такая инициатива помогла за два месяца собрать 66 тысяч гривен донатов на войско.

— И вообще это касается того, что люди начали думать не только о себе, но и об общем. И мне кажется, важно не забывать, что идет война, и нам надо помогать чем кто может, или временем, или ресурсами, — говорит он.

В то же время коммуникационщик указывает, что сегодня существует зависимость того, как украинцы донатят, от их эмоциональной составляющей.

— Из последних событий, та же Курская операция очень сильно усилила донаты и сборы. То есть, донаты частично являются эмоциональной историей, и понятно, что она не является постоянной. Но эти скачки эмоциональные, это нормально, они увеличивают эту помощь, — рассказывает Шевчук.

Как РФ действует в инфопространстве

Андрей вспоминает, что в начале большой войны и он, и украинцы, которые создавали украинский контент, столкнулись с блокировками в сети.

— Если ты говорил какие-то вещи, например, о наших врагах, то это было не очень окей для социальных сетей. Я впервые тогда столкнулся с тем, что могут заблокировать за слово “русня”, — говорит он.

Также он указывает на то, что сегодня российские ИПСО очень распространены в соцсети TikTok.

Кроме того, россияне продолжают пытаться вести бизнес с украинскими криэйторами. Например, Андрей рассказывает, как ему во время войны иногда писали россияне с просьбой заказать презентацию.

— Я в ответ всегда бросаю последние данные из сводки Генштаба ВСУ. И россияне, реагируя на это, спрашивают, “а что это”, “а какое ко мне это имеет отношение”. То есть, они вообще не понимают, что происходит, и для них нормально подобное писать и так работать. Как по мне, хорошо, что сегодня в Украине запрещено работать с россиянами, — рассказывает он.

Сегодня неважно, кто из россиян тебе пишет, поскольку, во-первых, есть общая ответственность перед государством, а, во-вторых, украинский предприниматель не всегда может знать, что за россиянин это пишет, говорит Андрей.

— Я считаю, что надо всех блокировать, потому что мы же не знаем, с какой целью, как минимум, они интересуются нашим контентом. Если тот россиянин понимает украинский, то он может потом из этого еще и делать какие-то фейки и т. д., — объясняет он.

Ключевые события войны

Выделить что-то ключевое за время большой войны, отмечает Шевчук, сегодня сложно, потому что за эти 2,5 года было слишком много событий.

Впрочем все же самым эмоциональным для него лично он называет захват Запорожской АЭС.

— Я до сих пор считаю, что это одна из самых опасных историй. И сейчас эта проблема не исчезает, к сожалению, пока. Для нас такая история впервые, — говорит он.

Другим ключевым событием Андрей выделяет затопление российского флагмана Черноморского флота, крейсера Москва.

— Он, кстати, был построен в Николаеве. Я пока был в городе, то во дворе встречал человека, который причастен был к его строительству. Это было как раз после того, как тот крейсер взорвали. Спрашивал его, какие у этого человека были впечатления. Тот ответил, что с радостью “Кремль сравнял бы с землей”. В тот период это было очень важно и эмоционально, — вспоминает он.

Не менее значительными событиями Андрей Шевчук называет трагедию, которую россияне устроили, оккупировав Бучу и Ирпень.

— После того стало понятно, что отношение к россиянам как раньше уже точно не будет. Возможно, это психология такая, но последующие события уже не имели такого значения, как эти первые эмоциональные, когда происходит слом психологии и слом в отношении, — говорит он.

Военная с позывным Ту изи, медик

Еще одной украинкой, которая защищает государство на передовой, является военнослужащая и медик эвакуации с позывным 2izi (Ту изи) из 12 бригады спецназначения НГУ Азов.

Перед полномасштабным вторжением РФ она была мастером спорта, а также тренером и преподавателем по борьбе. Кроме того, в перечень ее хобби входили штурмовой альпинизм и практическая стрельба.

В свободное время Ту изи путешествовала по Европе и Украине с семьей и друзьями.

Взяла и поехала: как встретила 24 февраля

Ту изи встретила полномасштабную войну в Киеве. Ее мужу позвонили и сказали, куда ехать на сбор, чтобы присоединиться к армии.

Еще до начала широкомасштабных боевых действий, у будущей военнослужащей Азова было понимание, что в случае, если они начнутся, то она будет принимать в этом участие. В день начала большой войны она как раз обсуждала это с мужем.

— Я сказала ему, что я… Да мы и не обсуждали, просто взяли и поехали. Муж был против, но случилось так, — вспоминает Ту изи.

Что изменилось вокруг

Как отмечает военная, в глобальном плане в ней “точно ничего не изменилось”. В то же время в окружающих иногда видит, что война эмоционально на них влияет:

— Стрессы каждый по-разному переживает. Для кого-то там какое-то малейшее изменение в жизни, связанное с войной, будет большим стрессом, а кто-то на это лишнего внимания не обратит. Поэтому в окружении замечаю, а в себе ничего не замечаю, ничего во мне не изменилось, вообще. Это касаемо эмоционального. А ментально, то все стало понятно, кто друг, кто враг, — рассказывает она.

По словам Ту изи, полномасштабное вторжение РФ сорвало маски с людей: те, кто когда-то казался “классным и крутым”, себя не оправдали. И наоборот, те, кого раньше недооценивали, проявили себя очень достойно.

Что касается усталости от войны, то она ее не чувствует непосредственно на себе, разве что в моменте, когда выполняет какие-то тяжелые задачи.

— Но вот, если взять пехоту, то у них большее бремя ложится на плечи. Поэтому, потому что я не в этой роли, то и не могу говорить, что мне усталость вообще свойственна. Возможно, если бы была на их месте, я бы это почувствовала, — рассказывает Ту изи.

Гибридная война РФ против Азова

Военная говорит, что кроме боевых действий, Россия воюет с украинцами и другими способами. Так, например, вспоминает она, долгое время благодаря потугам РФ бригада Азов не имела права быть упомянутой в таких соцсетях, как Facebook и Instagram, соответственно, было сложнее проводить сборы и любые информационные кампании.

— Невозможно было просто даже упоминание об Азове постить. Постоянно надо было через какие-то другие слова. Это тоже гибридная война, потому что Россия именно против Азова уже много лет вела такую борьбу именно в информационном пространстве, — вспоминает военный медик.

Сейчас уже, когда совместными усилиями этот недостаток в соцсетях убрали, есть возможность поддерживать Азов публично и в Facebook, и в Instagram, а потому Ту изи призывает поддержать сбор Сталева хмара для 12 бригады НГУ, по результатам которого военные планируют приобрести современные системы РЭБ Gydra и Спектр.

Цель: $2,5 млн

Ссылка на сбор: https://send.monobank.ua/jar/9T5E1c7gdi

Ключевые события большой войны

Для военной одной из главных тем этой войны является то, что она видит, когда просматривает онлайн карты боевых действий

— Постепенно-постепенно, но все не очень хорошо. Поэтому, да, это ключевое событие. Наверное, тем оно и страшно, что не в один момент происходит, а понемногу наша территория становится меньше. Поэтому, очень не хочется наблюдать такую тенденцию, — говорит она.

Впрочем, в начале войны для нее также одним из главных событий были зверства российских военных, когда те находились на территории Киевщины, а также та катастрофа, которую принесла армия РФ в Мариуполь.

— Из Херсона, когда они вышли, тогда это был эмоциональный оттенок. Но война уже превратилась в рутину, повседневность. Уже настолько все вплетено в контекст настоящего, что сейчас, переломных каких-то ключевых моментов не могу назвать, — говорит она.

Ирина Ружицкая, волонтерка

Ирина Ружицкая до войны, как и сейчас, является заместителем руководителя в одном из крупных предприятий, а ее хобби — садоводство, в котором присутствуют 300 различных видов растений.

Кроме того, Ирина является мамой семерых детей, хотя старшие уже “вылетели” во взрослую самостоятельную жизнь. Самый старший, сын Ирины, является военнослужащим и защищает Украину еще со времен до полномасштабного вторжения.

Впрочем, это не единственные дети Ирины. Как она сама говорит, в рамках ее волонтерства, у нее появились дети из числа бригад ВСУ, а именно — 68 отдельная егерская бригада имени Олексы Довбуша. В то же время волонтерство Ирины Ружицкой не распространяется только на одну бригаду. Она также является соучредителем волонтерской мастерской FPV-дронов Seraphym, в которой неравнодушные люди бесплатно собирают “птичек” для защитников Украины.

Мы делаем правильно: как встретила 24 февраля

Ирина вспоминает, что перед 24 февраля 2022 года сначала не могла поверить, что обострение войны, если и произойдет, то будет настолько масштабным.

— Я другую картинку себе рисовала. То есть, я понимала, что будут военные действия. Почему-то думала, что эти военные действия будут дальше происходить на Востоке. Когда проснулась 24 февраля, мне муж сказал, что началась война. Спрашивает меня: “Что делать?”. Я говорю: “Как что делать? Надо ехать на работу”, — рассказывает она.

Вспоминает, что утром 24 февраля собралась, предупредила детей, что поедет на работу, а они пусть будут дома на связи.

— И вот мы заезжаем в Ивано-Франковск, а все из него выезжают. На меня муж смотрит и спрашивает: “Мы точно правильно делаем?” Я говорю: “Да, мы делаем правильно”, — говорит она.

Всех работников предприятия в тот день Ирина отпустила к семьям, связалась со своим старшим сыном, который является военным, и начала спрашивать, что ему нужно и чем может помочь.

Уже к вечеру 24 февраля волонтерский талант Ирины начал работать на полную, она получила список всего необходимого.

Вспоминает, что в то время, несмотря на неспокойную ситуацию вокруг, чувствовала ответственность за детей.

Мастерская дронов и волонтерство

Ирина рассказывает, что в широком смысле начала заниматься волонтерской деятельностью в 2022 году. В мае того же года был создан соответствующий фонд, для того, “чтобы на нас не зарабатывали средства, перегоняя нам машины”, объясняет она.

Кроме собственных средств, к волонтерству Ирина привлекает и своих друзей, которые рады помогать.

— Наша семья, мы с мужем оба работаем и у нас есть стабильный доход, который мы во время войны пересмотрели. Например, за время войны мы перестали покупать то, что нам, так сказать, является лишними расходами. Например, я перестала покупать себе растения, мы не покупаем лишние вещи, а расходы идут только на главное — на продукты и на детей, — рассказывает она.

В помощи украинским защитникам, ассортимент закупок является самым разнообразным: от оружия и обеспечения, до всего остального, что нужно военным.

— Мы обеспечивали 68 бригаду всем, что было нужно. То есть, мне ребята дают запросы, что надо РЭБ. Иногда надо было всего-навсего, чтобы в подразделении были влажные салфетки, просто в наличии. Медроте можем закупить необходимые медикаменты. То есть, это разные потребности, — объясняет Ирина.

Что касается волонтерской мастерской Seraphym, то он был основан исключительно на волонтерских началах.

— Люди приходят после работы, в свое свободное время. Они там паяют, собирают, закупают. И больший упор сейчас делаем на дроны. Наша мастерская обеспечивала дронами 10 бригаду, НГУ и 68 бригаду. Мы вышли на достаточно неплохой уровень и сегодня наши дроны пользуются спросом, — рассказывает она.

В сборах и закупках компонентов к дронам мастерская работает напрямую с операторами БпЛА и другими военными, а потому подбор запчастей может быть индивидуальным.

— Если нужна радиосвязь на более низкой или на более высокой частоте, мы меняем антенну, меняем уровень и делаем дрон на более низкой частоте. Мы прошиваем дроны так, как хотят военные. Мы всегда держим с пилотами связь, — говорит она.

Перед отправкой непосредственно на передовую к защитникам, беспилотники проверяют в полевых вылетах с весом, и только после необходимых тестов дрон получают войска ВСУ.

В волонтерстве Ирине помогают не только друзья, но и сотрудники предприятия, где она является одним из руководителей.

— Каждый водитель, каждый грузчик, каждый месяц от суммы заработанной зарплаты, отчисляет средства на запчасти к дронам. То есть для закупки запчастей. Если бы в Украине каждое предприятие организовало такие маленькие фонды, или просто руководитель был примером своих работников, тогда, думаю, можно бы было говорить о миллионе дронов, о чем раньше говорила власть, — считает она.

Поддержать волонтерскую мастерскую Seraphym, где соучредителем является Ирина, можно:

• через Монобанк: https://send.monobank.ua/jar/2rvbw5FxgM
• по реквизитам: UA393052990000035704035518244

Прислали фото сына ночью: как РФ шантажирует родителей военных

Гибридную войну, которую ведет Россия против украинцев в киберпространстве или через фейки, Ирина говорит, что не почувствовала.

Впрочем однажды, ночью, ей на телефон поступило сообщение о том, что якобы ее сын получил тяжелые ранения.

— Пришло смс с фотографией, на котором тело узнать невозможно было. А у моего сына очень специфический шеврон, и у него этот шеврон еще с начала АТО. Знаете, когда ты ночью просыпаешься, то ты не понимаешь, что именно на фото. Ты смотришь на тот шеврон, и вероятно, хорошо поработали те, кто делал то фото, потому что шеврон был подобный. А сын как раз перед этим меня предупредил, что его на связи не будет, — вспоминает она.

Ирина тогда смогла успокоиться и ей пришло в голову проверить, где она в сети Интернет могла выставить фото с сыном, по которому присланную фотографию могли бы подделать.

— Я нашла то фото еще за 2018 год и удалила сообщение. Мне еще они потом писали и говорили, что я могу с сыном связаться, давали ссылку на Telegram-канал москальский. Я решила играть с ними до конца: спросила их, что с моим сыном, могу ли поговорить с ним. Они отписали, что “Нет, сейчас нельзя”, но, говорят, “Если выполняете одно-второе”, тогда будете иметь возможность пообщаться с сыном, — мать семерых детей.

Как оказалось впоследствии, россияне, которые подделали изображение якобы с сыном Ирины, требовали от нее сделать фото и прислать локации воинских частей, которые находятся в ее городе. Только после этого российские шантажисты обещали предоставить матери возможность поговорить с сыном.

— Все чьи-то дети, родители, братья, сестры, и каждый из нас может попасть в такую ситуацию, которая произошла со мной. Мы, в определенной степени, в зоне того риска, потому что, наверное, более уязвимы. Ты каждый день думаешь, что твой ребенок там, выполняет какие-то боевые задачи. И, будем откровенны, там от смерти никто не застрахован, — говорит она.

Что изменилось за время войны

За два с половиной года полномасштабной войны, считает Ружицкая, сплоченности в украинском обществе стало меньше, если сравнивать с 24 февраля.

На общественное мнение украинцев сегодня, считает она, влияют коррупционные скандалы, лишние закупки через тендеры и строительство дорог, которое неуместно во время войны.

— Не время менять мебель, которой до сих пор не касались в каких-то из больниц. Если там шкаф стоял, то он еще может два года постоять, это не является проблемой. Не время закупать какую-то новую компьютерную технику, если это не воинская часть, а обычный ТЦК. Стучите по той клавиатуре, которая у вас есть, она еще проработает. Но видите, все это в совокупности влияет на общественное мнение людей, — говорит волонтер.

Для Ирины трудно это воспринимать еще и из-за ее волонтерской деятельности, ведь когда она видит какие-то неуместные закупки, то измеряет это все в стоимости оснащения для войск.

— Для меня это трудно воспринимать, потому что я понимаю, что за эти 15 млн можно приобрести хороший РЭБ. Я сразу перевожу любой тендер, о котором публично говорит, в стоимость РЭБ или дронов. Мне это трудно воспринимать, очень трудно, потому что понимаю, что это нужно ребятам там, на передовой, — говорит она.

Ирина жалуется и на то, что сегодня военным и волонтерам приходится постоянно придумывать новые способы, чтобы привлечь дополнительные средства.

— Не могу сказать, что у меня сейчас есть такая проблема, но вижу, что это делают друзья в фейсбуке. Это пост за постом”а давайте скинемся, пожалуйста”. Эти волонтеры, они уже, знаете, как клоуны. Они и розыгрыши проводят, грамоты от воинских частей вручают. Что угодно, лишь бы собрать и обеспечить ту или иную воинскую часть тем, что нужно. Это же клоунада, в голове не укладывается, что волонтер, который собирает средства, еще должен беспокоиться о том, чтобы какой-то подарок вручить тем, кто донатит, — резюмирует она.