Последним словом было Слава Украине! Как органы НКВД показательно казнили членов УПА в Ровно

4 января 1944 года оккупационные власти Третьего Рейха в Ровно казнили через повешение на Театральной площади города подпольщиков. Ровно через год в тот же день, на той же площади, тем же методом преступление против украинцев повторили. Только на этот раз палачами были другие оккупанты — из Москвы.

Восемь членов ОУН-УПА осудили по печально известной статье 54-1а — “измена родине”. Эти люди имели в себе силу выступить за независимую Украину и против оккупационного режима СССР, а их заклеймили “бандитами”.

Смертный приговор против восьми человек объявили на выездной сессии военной коллегии Верховного суда СССР 31 декабря 1944 года. Дата казни была назначена на 4 января не случайно, ведь через три дня православные отмечали Рождество Христово. А следовательно, будут заполнены храмы и люди будут передавать страшную весть.

Показательная казнь была тогда как бы предостережением для всех борцов за независимую Украину — что такой конец ждет всех, кто осмелится выступить. В цивилизованных странах существует право на помилование, но московские оккупанты не предоставили им его.

Факты ICTV проработали рассекреченные документы СБУ этого уголовного дела №243 в трех томах и пообщались с кандидатом исторических наук Андреем Живьюком, который исследовал эту тему.

Всего обвиняемых по делу, которых органы НКВД прозвали “группой Верещаки”, было десять человек: Степан Трохимчук, Анатолий Зайчиков, Владимир Логвинович, Алексей Кирилюк, Александр Грицюк, Николай Слободюк, Василий Слободюк, Василий Подолец, Яков Слободюк, Лаврентий Катеринчук.

– Там полная солянка. То есть, из тех восьми человек, которые были повешены, а двое – отправлены на каторжные работы, это были разные люди, которых объединили в одно дело и судили. Во исполнение этого указа, в конце 1944-го были созданы выездные сессии военной коллегии Верховного суда СССР, — рассказал Фактам ICTV кандидат исторических наук Андрей Живьюк.

Первых восемь человек приговорили к смертной казни, двух последних — к ссылке на каторжные работы на 20 лет с конфискацией имущества. Не все осужденные были украинцами по национальности. Один из казненных членов УПА Зайчиков – россиянин, родом из Ростовской области.

Их арестовали в марте-апреле и мае-июне 1944 года. Четверо были задержаны во время проведения “операции” в селе Дядьковичи Ровенского района начальником уголовного отдела области Зинченко. Арест оформили позже, 14 апреля, ведь сами энкаведисты в документах отметили, что ордер не выписывался из-за отсутствия бланков.

Из документов известно, что Зинченко вскоре после ареста партизан, а именно 17 апреля, ликвидировали бойцы УПА в районе того же села, где произошло задержание им уповцев. Протоколы ареста членов УПА, якобы, были утрачены. В справке говорится, что их у энкаведиста изъяли бойцы УПА после его ликвидации.

Советское следствие, чтобы обвинить членов УПА в “преступлениях” приписало им большое количество якобы казненных гражданских в таких селах, как Пересопница, Дядьковичи, Верховск, Ясениничи и других населенных пунктах Ровенского района.

Так, в деле есть акт, составленный в селе Дядьковичи 17 июня 1944 года об изъятии из колодца на заброшенной усадьбе поляка Куровского тела пяти человек. Органы НКВД сделали вывод, что это были трупы “замученных оуновскими бандитами советских людей”. С другой стороны, в той же местности действовали советские партизаны и псевдоотряды УПА, которые состояли из переодетых энкаведистов.

— По Дядьковичах — это абсолютно не имеет к ним никакого отношения. Это просто притянуто за уши. Говорить 100%, кто именно причастен к тем убийствам, однозначно нельзя, скорее всего, за ними стоит советская сторона. Она очень хорошо знала обстоятельства. Чтобы выяснить все детали, надо много времени, порой годы: чтобы не было военного положения, чтобы обстоятельства подлежали полному расследованию. Это все так быстро невозможно установить, а они мигом все определили и знали. Это наводит на размышления. Но эти ребята, казненные в Ровно, к тому вообще никакого отношения не имели, — рассказал Живьюк.

Он также рассказал, что Трохимчук был глубоко верующим человеком, который принадлежал к украинской евангелической реформированной церкви. И еще в межвоенный период был ее ревностным прихожанином.

— Он пошел с оружием в руках воевать за Украину, несмотря на то, что все же у верующего человека заповедь не убей – на первом месте. Но Трохимчук считал, что здесь другая ситуация, ведь надо защищать себя, свой дом, своих родных. Врага с оружием уничтожать – это одно, а убивать ни в чем невинных людей — это совсем другое. Это их методы (Москвы, — Ред.), они их применяли, а потом приписывали другим. Делают они это сейчас и делали это тогда, — отмечает историк.

Более того, в обвинительном заключении нет хотя бы одной фамилии человека, которого, по свидетельству НКВД, якобы убил кто-то из восьми казненных. В деле много несоответствий, в частности, цифры о якобы количестве убитых членами УПА местных жителей — разнятся.

Так, в письме к диктатору Сталину от 15 мая 1944 года с просьбой об организации показательных судебных процессов в Ровно Никита Хрущев упомянул трех осужденных. В нем он пишет, что Грицюк якобы убил 26 человек, Слободюк Н. — 13, а Слободюк В. — 15. Уже позже, на суде, Грицюк скажет цифру 28, а Слободюк Н. — 17. В приговоре суда цифры также другие — Слободюк Н. якобы убил 18, а Слободюк В. — 7 человек.

Печально известная тюрьма, в которой держали политзаключенных

Тюрьма НКВД №1 в Ровно считалась одной из самых суровых на Волыни и Ровенщине, в которой преимущественно удерживали политзаключенных. Над ними проводили пытки, их пытали и расстреливали.

Позже в здании тюрьмы организовали швейную фабрику, а сейчас и вовсе отдали под развлекательные заведения, в частности, караоке и магазины. Единственным воспоминанием о жутких преступлениях оккупантов в здании является мемориальная доска.

По “назначению” ее использовали польский, гитлеровский и советский режимы. Но, в отличие от двух предыдущих, коммунисты были особенно жестокими. Они удерживали не по 50 или 100 заключенных, а более 1 тыс. “врагов народа”.

С новым нашествием московского режима в 1944 году тюрьма стала внутренней тюрьмой МГБ. По официальным данным архива МВД Ровенщины, только за период с сентября по декабрь 1944-го военным трибуналом и трибуналом НКВД в этой тюрьме к расстрелу было приговорено почти 1,5 тыс. человек.

В сети можно встретить воспоминания одного из работников МГБ, который описывает, что камеры напоминали переполненный вокзал, а “люди плотно стояли и прижимались друг к другу, будто ждали прихода поезда”. Когда он спросил у начальника смены, как они будут спать, тот ответил:

— Не переживайте, к утру их и половины не останется в живых.

Среди узников этой тюрьмы разными режимами были: основатель УПА Полесская Сечь и Украинской национальной гвардии Тарас Боровец, краевой проводник ОУН Николай Мостович, член УПА Ярослав Старух, заместитель главного командира УПА Ростислав Волошин, писатель Улас Самчук, общественный деятель Харитя Кононенко. Обвиняемые “группы Верещаки” тоже в ней содержались.

Гиперболизированные допросы с нарративами Кремля

В материалы уголовного дела №243 включены, в частности, и допросы арестованных членов УПА. Их анкеты среди общих вопросов, таких, как место рождения, образование, род занятий, члены семьи, служба в рядах белых или красных, имеют также пункт Участие в бандах, к.-р организациях и восстаниях, возле которого ручкой дописано: УПА.

Их ответы, записанные органами НКВД, во время допросов можно назвать с одной стороны странными. В некоторых моментах они напоминают оды советскому режиму. Можно предположить, что некоторые из них таким образом пытались спасти свои жизни, но более очевиден факт того, что необходимые слова были просто дофантазированы самими же оккупантами.

Органы НКВД в протоколе допроса Степана Трохимчука на вопрос о том, как зародились его националистические взгляды и о присоединении к ОУН, записали, что он якобы сказал следующее: “группки украинских националистов, последователей Петлюры и Коновальца”, “взоры населения Западной Украины обращены на Советский Союз и его героическую Красную Армию”, “представители УНО злобной антисоветской пропагандой стали разжигать среди нас ненависть к Советской власти”.

Это напоминает нарративы пропаганды Кремля, которые там продвигают и сейчас. Апогеем этого является часть, где Трохимчук якобы сказал, что представители УНО, агитируя вступать в их ряды, якобы “восхваляли шефа немцев”. Об Акте восстановления независимости, провозглашенном ОУН под руководством Степана Бандеры в протоколе записано, что он якобы сказал “надежды Бандеры лопнули, как мыльный пузырь”.

Россиянина Зайчикова во время допроса они сводили к вопросу, что он “агент немецкой разведки”, Логвиновича допрашивали о связи УПА с немцами, в каждом вопросе добавляя перед словом УПА “бандитизм”. Среди прочего, энкаведисты приплетали им еще и контакты с венгерскими частями. Так, Логвинович якобы цитировал на память все записки по этому вопросу, включая даты, когда они были отправлены.

— УПА искала себе союзников, которых считала нужным. С венграми в конце 1944-го было заключено соглашение на уровне военных о том, что они будут сотрудничать так: УПА не трогает венгерские подразделения, не нападает на них, не совершает против них никаких действий, а они обеспечивают УПА военным снаряжением, амуницией, оружием и другим. Было такое соглашение. Его легко можно было перевернуть и показать: Вот видите, они помогали союзникам нацистов, значит, они сотрудничают с нацистами. Что в этом случае то следствие, так сказать, и пыталось притянуть за уши, — рассказал Андрей Живьюк.

Что касается Николая Слободюка, то органы НКВД во время допроса настаивали, что он входил в ряды Службы безопасности УПА. Его спрашивали о количестве трупов, сброшенных в колодец усадьбы Куровского. На, что он сказал якобы: Трудно сказать, но во всяком случае, число трупов там исчисляется не десятками, а сотнями. При этом, сами же органы НКВД указывали лишь на пять изъятых тел.

Николай Слободюк родился в многодетной семье и был уроженцем села Дядьковичи. Органам НКВД он признался, что имел только одного брата Ивана и одну сестру Надежду. Позже его сестра была изнасилована и убита. Он скрыл сведения, что есть еще три сестры. Вероятно, это и спасло им жизнь.

Еще одного из казненных Кирилюка, среди прочего, допрашивали о боях куреней УПА против советских войск. В его ответе, записанном органами НКВД, говорится о бое куреня Гонта в составе 350 человек против “маленького подразделения” красноармейцев в селе Зарицк Ровенского района. Записано, что курень, “потеряв несколько десятков человек”, отступил вглубь леса.

Хрущев лично лоббировал показательные казни

Первый секретарь ЦК КП(б)У Никита Хрущев постоянно совершал рабочие визиты на западную часть Украины и регулярно информировал Сталина о необходимости усиления репрессий против участников украинского национально-освободительного движения.

В одном из таких документов он отмечал, что с 28 октября по 5 ноября 1944 года был во Львове, районах Львовской области и Ровно, “где ознакомился с состоянием борьбы украинско-немецких националистов”. Он написал, что считает необходимым ввести военно-полевые суды при войсках НКВД.

— Для запугивания “бандитов” по приговорам этих военно-полевых судов приговоренных к уничтожению не расстреливать, а вешать. Суды необходимо проводить открыто, с привлечением местного населения. Результаты судов в прессе не освещать. Исполнение приговоров военно-полевых судов осуществлять публично в селах, по возможности там, где совершил преступления осужденный…

Хрущев поддержал идею о введении на местах внесудебных органов с правом применения в отношении обвиняемых высшей меры наказания с немедленным исполнением приговора.

Всего было две выездные сессии военной коллегии Верховного суда СССР. Они выехали в западные области Украины, чтобы на местах принимать эти решения и публично обеспечивать исполнение приговоров через повешение. Андрей Живьюк отметил, что одна поехала на Галичину — Львовская, Тернопольская, Дрогобычская, тогда еще и Станиславская (Ивано-Франковская) области, а другая поехала на Волынь — это Ровенская и Волынская области.

— На месте они штамповали эти приговоры и сразу же выполняли. Гебисты местные подсовывали им дела, которые подходили под это определение. Формулировки можно было и подогнать, — рассказал историк.

На Ровенщине этой выездной сессией тогда было приговорено 30 человек к смертной казни через повешение, и соответственно были выполнены эти приговоры.

— Эта казнь в Ровном 4 января 1945 года была одной из. Этих казней было значительно больше. Первая казнь – в Корце 25 декабря, а последняя из очереди — 29 января 1945 года в Клевани. В других областях западной Украины так же это делалось. Всего было казнено 128 человек, но на Ровенщине из всех областей западной Украины больше всего, — отметил он.

Суд и казнь “группы Верещаки”

В обвинительном заключении за 6 декабря 1944 года говорится, что “группа Верещаки” была создана Организацией украинских националистов из якобы “бывших активных пособников немцев, полицейских, грабителей и убийц”. При этом, ни один из десяти подсудимых, как указывали органы НКВД после задержания, не был судим.

— Следствием установлено, что эта банда, выступавшая под лозунгом борьбы за создание самостийной (в акте взято в кавычки) Украины, по существу являлась одной из диверсионно-повстанческих групп… для борьбы с советскими партизанами.

Далее приводится список убийств в цифрах в период с мая 1943-го по январь 1944 года в период немецкой оккупации региона. При этом, часть обвиняемых присоединились к ОУН-УПА, как свидетельствовала во время допросов, только осенью 1943 года.

В акте говорится, что во время освобождения западных регионов Украины войсками Красной армии, “группа Верещаки” “продолжила свою предательскую деятельность” и открыто выступала против восстановления советской власти. В заключении всех десятерых прозвали участниками украинской националистической “банды” и так называемыми предателями родины. Обвинительный акт был составлен и подписан в Киеве.

22 декабря 1944 года обвиняемых этапировали из тюрьмы в Киеве в тюрьму в Ровно. Судебное заседание состоялось 31 декабря — обвинения были те же, что и в обвинительном акте.

Приговором была смертная казнь для восьмерых с конфискацией имущества. Катеринчука и Якова Слободюка сослали на каторжные работы на 20 лет и конфисковали имущество. В конце было следующее: Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и немедленно приводится в исполнение.

Целью показательных казней было запугивание тех, кто оказывает сопротивление и выступает против советской власти. Андрей Живьюк отметил, что всех воинов УПА гамузом советская власть записывала как коллаборантов, то есть прислужников нацистов. Этими казнями они преследовали еще одну цель: хотели показать, что УПА — это не противник нацистов, а союзник.

Поэтому вешали их, согласно указу президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года, который назывался О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и пытках советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и их пособников

— Длинное такое название, но оно давало месседж, против кого направлена это наказание. Таким образом, в глазах сообщества их выставлять как нацистских пособников. Запугать раз, скомпроментировать два, выставить как пособников нацистов, и достичь таким образом двойного эффекта, — добавил историк.

Он также рассказал, что указ от 19 апреля 1943-го предусматривал два эпизода, которых не было в советском законодательстве ни до того, ни после. Это была казнь через повешение и введение каторжных работ сроком от 15 до 20 лет. Эти два вида наказаний были уникальными для советской правовой системы, которые ранее и позже не устанавливались и не выполнялись.

Неужели бандит крикнул бы такие священные слова?

Перед обедом 4 января советские оккупанты дали указание населению прибыть на Театральную площадь, где состоялась показательная казнь. В Ровенском мартирологе 44-го. Документы и воспоминания об этом дне есть воспоминание очевидицы Анастасии Денищук (Павелко).

Тогда ей было 18 лет и она была ученицей кооперативного техникума. Им дали указание выстроиться по четыре и направляться в центр города. Там они увидели толпу людей: ученики старших классов, студенты, рабочие, крестьяне и красноармейцы. В центре площади было восемь конструкций из дерева, напоминающих букву П, а с каждой свисал толстый шнурок, который заканчивался петлей.

Из воспоминаний женщины, перед 14:00 со стороны казарм подъехали две легковые черного цвета автомашины. Из них вышли военные. Один из них зачитал документ, в котором восемь человек обвиняли в “измене родине”, массовых убийствах, связях с венграми и тому подобное. В конце он сказал, что их решено повесить.

— И вот на центральной улице появилась грузовая автомашина с натянутым тентом. Она подъехала к одной из виселиц, остановилась. Из-под тента высунулась рука, которая схватила петлю. Через считанные секунды автомашина резко рванула вперед, и из-под тента выпал человек, который закачался на виселице… Так повторилось семь раз. Но когда подъехала в восьмой раз автомашина и когда рука потянула петлю, из-за тента послышался громкий возглас: Слава Украине!, и на виселице повис восьмой человек.

По словам Денищук, тогда она задумалась: А действительно ли это бандиты? Неужели бандит крикнул бы такие священные слова? Здесь что-то не то… Она рассказала, что советские оккупанты не позволяли снимать тела с виселиц две недели. Они висели с завязанными руками и ногами с целью запугивания патриотов, которые воевали за независимую Украину и ее выход из тюрьмы народов — СССР.

Сестра одного из казненных Николая Слободюка, Александра, была также среди очевидцев убийства членов УПА коммунистами. В своих воспоминаниях она рассказывала, что плакать или кричать нельзя было — только смотреть. В голосе, который воскликнул Слава Украине!, она узнала своего родного брата.

Казненные на Театральной площади в Ровне украинские патриоты до сих пор нереабилитированы. После восстановления украинской независимости в начале 1990-х на запрос дочери одного из казненных дело рассмотрели, но в реабилитации отказали. Но ни для кого не секрет, что тогда решение принимали люди, которые долгое время были в советской системе.

Возможно, настало подходящее время, чтобы сейчас это реализовать? И таким образом почтить их память, ведь, где они похоронены, и были ли — неизвестно. Это как строки из песни: Нема хрестів над їхніми кістками, і нікуди нам квіти принести. А так хотя бы с их имен снимут штампы российских оккупантов.