Михаил Дианов с позывным Мишаня – старший сержант 36-й бригады морской пехоты. С 2015 года является участником российско-украинской войны.
Три месяца тяжело раненым он провел на Азовстали, при этом продолжал воевать. Потом еще четыре – в российском плену. 21 сентября 2022 года его освободили.
В эксклюзивном интервью Фактам ICTV он рассказал об издевательствах в плену, допросах российских военных и процессе восстановления.
– В интернете очень много ваших фотографий, даже рисунки уже есть! Морпех Михаил Дианов уже привык к такой популярности?
— Привык. Но очень сильно надоело, что ты не можешь просто сделать элементарные вещи. Сходить в магазин, купить что-нибудь. Пройтись по Крещатику. Докучает, когда внимания слишком много.
Я не Леди Гага. Такие люди, как Леди Гага, добиваются своей популярности, работают для этого. Я для этого не работал, так случайно вышло. Любой из бойцов заслуживает популярности и уважения. Ну, мне популярность мешает, жизнь изменилась полностью.
– Когда оказались на родной земле, как поняли и о чем сначала подумали?
– Надежда была с самого начала, но понял тогда, когда кто-то вошел в автобус. Это был либо боец подразделения СБУ, либо волонтер. Он вошел в военной форме и сказал: Слава Украине! Мне не верилось. Комфортабельные автобусы, потом Слава Украине, а потом, смотрю, Черниговская область. Что-то типа блок-поста. И на металлической трубе сине-желтый флаг. Хотел заплакать, но слезы не пошли. Высох, наверное. Надо набрать вес, больше воды пить, тогда слезы появятся.
– Что было накануне обмена? О чем подумали, когда увидели КамАЗы и услышали: с вещами на выход?
– Мы подумали, что нас везут туда, где будет хуже, чем в Еленовке. Тем более что в машины сажали именно азовстальцев. Там были по большей части морские пехотинцы из моего подразделения и азовцы. Ну, а они нас ненавидят капитально, потому что мы уничтожили там очень-очень много всего. КамАЗы, шесть часов. Таганрог, затем самолет, три часа. Затем Москва, затем Комель. До последнего не верилось, что мы будем дома.
– О чем вы думали, когда оказались в Еленовке?
– Злоба, гнев, больше ничего не было. Я даже не знал, и не думал, что мое лицо будет запечатлено на фото. У карлика, шедшего сзади с автоматом, хотелось реально вырвать оружие из рук. Тем более, их шло пятеро за мной. Физически мы могли их уничтожить сразу, но зачем?
Во-первых, 100% погибло бы какое-то количество наших людей. Во-вторых, 3 тыс. человек, мы не знаем, куда идти, бежать. И самое главное, мы выполняли приказ президента. Если бы мы сбежали из Еленовки, мы нарушили бы этот приказ, это 100%. Мы думали, как вернуться домой. Я понимал, что мы живы, и это уже хорошо.
— Что было тяжелее всего в плену? Как часто издевались?
– Я приехал 17 мая, и тогда понял, что будут издеваться, будут избивать. 300-х – меньше будут трогать, здоровых – больше. Все было сделано специально. В бараках не избивали, везли в дисциплинарный изолятор и там уже избивали. Причина была любая. Парень шел, и я не помню, поднял ли он вишню с пола или сорвал ее с дерева. Я думаю, большой разницы нет. В ДИЗО на месяц, за вишню.
Самое страшное издевательство – это голод. Хотите сломить человека, не давайте ему есть. Нас кормили три раза в день, давали комбикорм. На обед были только щи, ну, вода с капустой. Другого не было. Все несоленое, сахара нет. Так поступали специально, чтобы ты терял вес и не получал минеральных полезных веществ. Вес потеряли абсолютно все. Кто-то потерял 15-20 кг. Были люди, которые потеряли 60 кг.
– Что вам лично там помогало держаться?
— Желание жить. Я очень люблю жизнь. Жизнь прекрасна. Я очень многого в жизни не видел, не чувствовал. Я из бедной семьи. Я хочу объездить всю планету. Я хочу свою мастерскую. Я хочу жить вечно, но здоровым. Потому что жить прекрасно. В Еленовке все ребята очень хорошо держались. Ни у кого ни разу не было даже какой-то там мысли о суициде, ни у кого.
– О чем на допросах спрашивали? Что россиян интересовало больше всего?
– Хотели спихнуть все свои преступления на украинских военных. Пытали, старались с помощью пыток спихнуть на нас свою вину за мародерство, убийства гражданского населения. То есть они хотели, чтобы ты признался, что ты там кого-то убил или ограбил.
Если бы я увидел мародера, я бы его пристрелил, мы защищаем население. А москали били прямо по Мариуполю с первого дня, с 20 числа первые обстрелы пошли. Когда меня спрашивают, сколько ты сепаров там убил, я говорю, что ни одного. Я уничтожал цели.
Если бы я кого-то убил, меня бы посадили в тюрьму. У меня есть приказ, я в форме. Я официально военный. Какие могут быть ко мне вопросы? Я так и говорил на допросах ФСБшникам.
– Возвращаясь к событиям в Мариуполе. На Азовсталь вы попали раненым или надеялись, что удастся вырваться?
– Мы делали все для того, чтобы вырваться. Мы искали туннели. Я не знаю, это легенда или правда, что там есть тоннель из Азовстали до Запорожья, под землей. В самом заводе тоннелей очень много, ну, на металлургическом комбинате.
– Если повернуть время вспять, чтобы вы хотели изменить в вашей жизни?
— Чтобы рука целая была, потому что она болит постоянно. А так ничего бы не менял, ничего. Еще бы повоевал там, с ними.
— Что говорят врачи? Сколько будет длиться ваше восстановление?
– Даже примерно не говорили. Я сам понимаю, что это очень долгий процесс. Но здесь многое зависит от самого вида операций. Самый простой способ, когда просто разрезают руку, открывают полностью мышцы, ставят титановую пластину, прикручивают ее болтами к костомахе и затем зашивают. Потом проходит какой-то период времени, костомаха потихоньку начинает срастаться.
Есть второй способ, но он очень дорогой, насколько я знаю. Так же режут руку, вставляют внутрь какую-то ампулу, которая заполняется определенным веществом. Ну, я не медик, я, может быть, неправильно высказался. Также на 3D-принтере делают кусок костомахи, вставляют внутрь и там как-то соединяют между собой.
Какой из способов будет использовать врач, я не знаю. Но все будет хорошо, поэтому я не волнуюсь. Все будет отлично.