Наши силы обороны преуспевают не только на передовой, но и на информационном фронте. Факты ICTV поинтересовались у военных экспертов об особенностях информационной войны: наиболее успешных операциях и кампаниях. На вопросы отвечали эксперты Михаил Самусь и Сергей Грабский, и заместитель министра обороны Украины Анна Маляр.
Массированные ракетные удары, которые Россия нанесла 10 октября по всей Украине, еще раз напомнили важные правила информационной безопасности.
Михаил Самусь — военный эксперт, директор New Geopolitics Research Network объясняет: любая публикация с мест российских ракетных, артиллерийских или бомбовых ударов – это, по сути, корректировка и работа на врага.
— Публикующий эту информацию фактически работает в пользу российской разведки. Когда ты наносишь удар по какому-то объекту – очень важно дознать, что с ним произошло. Попали ли, какая степень разрушения и так далее, – говорит Михаил Самусь.
По словам эксперта, когда мы публикуем степень разрушения какого-то объекта – сейчас уже все это понимают, кажется, – мы фактически делаем доразведку для российского командования. Они могут тогда осуществлять дополнительные удары по этим объектам. Особенно, если речь идет о каких-то стационарных объектах.
Похожая ситуация и с распространением информации об успехах наших войск и освобождении населенных пунктов. Особенно такие “горячие новости” любят распространять многочисленные блогеры и Telegram-каналы.
– Когда мы говорим: наши войска в этом населенном пункте, а он близок к линии фронта. Вражеские войска могут быть буквально вот в нескольких сотнях метров или километре. Конечно, российские войска могут нанести артиллерийские, ракетные удары по этому населенному пункту. Или осуществлять доразведку, опять же, – говорит Самусь.
То есть, для них идет сигнал: ага, войска в этом пункте. Практически такие публикации выполняют задачки русской разведки, русского командования. Когда уже потом проводится доразведка этого населенного пункта и по расположению, например, подразделений Вооруженных сил Украины наносится удар.
По словам эксперта, это следует понимать, когда называются населенные пункты конкретно – это уже привязка к координатам. Для разведки это координаты целей, это чрезвычайно важная информация, не просто разговор об оценке обстановки, а именно координаты и названия, позволяющие затем наносить удары конкретно по целям.
Михаил Самусь убежден, что в целом украинская информационная политика, если брать государство и нацию, на несколько голов эффективнее российской. Ведь российская стратегическая коммуникация уже давно превратилась в пропаганду.
— И в принципе, кажется, тому самому Конашенкову уже не верят, над ним смеются даже самые большие фанаты Путина, которые верят каждому слову. Но Конашенкова просто невозможно слушать – потому что он несет откровенный бред, — говорит Михаил Самусь.
По словам эксперта, это очень неэффективно. В чем преимущество украинского страткома (стратегических коммуникаций) – что мы говорим правду. Закон таков, что как только ты начнешь использовать фейки, использовать ложную информацию – она раскрывается.
И ты подрываешь доверие к каналам информации, к источникам информации и так далее. То есть, информация может быть неполной, информация может быть модифицированной. Конечно, но в нашу пользу. Но она должна быть правдива. То есть ядро информации должно быть проверено. И в этом украинский стратком – он на несколько голов выше, и поэтому он более эффективный.
– Поэтому Украине верят. Украине верят на всех уровнях: от президента Зеленского и заканчивая украинскими СМИ. И потому очень следует внимательно к этому относиться, к тому, что нам верят. Доверие очень легко потерять, – напоминает Михаил Самусь.
Поэтому нам всем следует сохранять подход, что главное говорить правду. Ее можно ограничивать, но все же не опускаться. Лучше умолчать, но не говорить фейки, не создавать некую параллельную реальность, как это делают россияне.
Военный эксперт Сергей Грабский убежден, что в информационной войне, которую мы ведем против России, вместе с конвенционной (традиционной) чрезвычайно важны определенные ограничения на распространение информации. В качестве примера эксперт приводит призывы властей не распространять фото, видео или текстовые сообщения о последствиях российских обстрелов и прилетов.
Для самих военных, особенно на передовой, важно дозировано пользоваться смартфонами и планшетами. Грабский называет это не информационной, а оперативной сохранностью.
Бывший военный также упоминает и собственный опыт работы в тренировочной миссии НАТО в Ираке. На время совещаний все вовлеченные в их проведение оставляли свои телефоны в одном помещении, а затем переходили в другое в 300-400 м. Сами же совещания длились не больше 20-30 минут.
Все для безопасности во избежание фиксации, а затем и прицеливания ракет по точке сосредоточения электронных импульсов или сигналов. Такая же ситуация и сейчас на передовой. А всем остальным следует помнить, что можно говорить в эфире журналистам и распространять в соцсетях пользователям, а что категорически запрещено.
– Почему это очень важно? Потому что даже упоминание некоторых отдельных населенных пунктов приводит к нанесению по ним ударов противника. Только за минувшие сутки мы говорим о том, что противник ударил по 25 населенным пунктам, большинство из которых упоминалось тем или иным способом. Они молотят по всему, что упоминается, – говорит Сергей Грабский.
По словам эксперта, это как слепой циклоп с большой дубинкой – он просто машет ею, пытаясь ударить по друзьям Одиссея, но не имея возможности попасть по ним. Но разрушения выходят.
Войска могут маневрировать, могут прятаться. Но здесь мы представляем опасность в том числе и для мирного населения. И именно поэтому имеем такие ограничения, которые абсолютно законны.
– Я их полностью поддерживаю. Я понимаю, что наши коллеги из медиа этим живут, это их хлеб – получать информацию. Но здесь речь идет о жизни людей. Как военных, так и гражданских, — говорит эксперт.
Именно поэтому, по словам Сергея Грабского, официальная информация от Генерального штаба, Министерства обороны или других ведомств, например, об освобождении тех или иных населенных пунктов, появляется с определенным интервалом значительно позже, чем в соцсетях или Telegram-каналах. Все это делается ради безопасности.
– Поэтому мы очень осторожно вспоминаем обо всех этих населенных пунктах. И если посмотреть на динамику озвучивания названий этих населенных пунктов, то о них пытаются сказать тогда, когда прямой угрозы нанесения по ним артиллерийского удара, избежать которого и спастись от которого очень сложно, уже не существует, — говорит Сергей Грабский.
Или, по словам эксперта, исходя из каких-либо других позиций. Например, разведданные, свидетельствующие о наличии сил и средств РФ с противоположной стороны фронта. То есть для того, чтобы выполнить две задачи. Во-первых, прикрыть свои оперативные планы. Во-вторых, просто спасти жизнь военных и гражданского населения. Вот почему так все проходит.
Ярким примером военной и информационной операции Грабский считает Харьковское и Херсонское контрнаступления. Оба они проходили согласно плану, в котором своеобразную роль приманки для российских захватчиков сыграло Донецкое направление.
— Вот Донецкая битва — она сыграла роль такого “кусочка сахара”, который привлекает главное внимание. Потому что противник был сосредоточен на том направлении. Выполняя политические заказы, они пытались любой ценой прорваться туда. И они поставили прикрытие на других участках, которое складывалось, ну скажем так, из менее боеспособных частей, с меньшей плотностью территории, – говорит эксперт.
Поэтому, по словам Грабского, нам удалось параллельно провести наступления в Харьковской и Херсонской областях. Успех наших войск в Харьковской области помог нам и в Херсонской области.
То есть деморализация противника, которую он получил в результате прорыва в Харьковской области. Но эти направления разные. Одно дело иметь перед собой 7 тыс. войск, или хотя бы 10 тыс. войск. И совсем другое – на том клочке земли (на Херсонщине) иметь 20 тыс.
— Их просто физически труднее продавить. Потому что им некуда деваться. Вот просто физически некуда деваться. Поэтому они так отчаянно дерутся. Плюс, не надо забывать, что туда перебрасывались подразделения для проведения наступательных операций, – говорит эксперт.
Они заранее передислоцировали туда достаточное количество вооружения, боевой техники, ресурсов, боеприпасов и других материальных средств. Поэтому просто, скажем, переварить все гораздо сложнее и дольше, чем это было сделано на Харьковщине.
Заместитель министра обороны Анна Маляр убеждена, что несмотря на существенные преимущества России в количестве войск и вооружении, и огромные бюджеты на пропаганду, Украина побеждает на всех фронтах. Мы не только постепенно вытесняем оккупантов с нашей земли, но и наносим ощутимые удары на информационном фронте.
– Украина здесь побеждает – это очевидно. По каким параметрам мы видим это? Первое, что ни одна информационная кампания РФ в Украине сейчас не работает. То есть ее эффект или задача, чтобы в нее поверили, что она создала определенное психологическое настроение, определенные конфликты. Они пытаются рассорить наше военно-политическое руководство. Но все это проваливается, – говорит Анна Маляр.
По словам замминистра, это потому, что украинцы научились за эти полгода очень быстро быть критическими к любой информации. И украинцы сегодня по букве, по слову, по интонации хорошо различают, кто является источником этой информации. Они чувствуют, что это российская ИПСО – информационно-психологическая операция, или российская информация. Поэтому в этом смысле мы сильны.
Значительно более сложный вызов для наших информационных сил обороны – это, собственно, российский фронт и российский потребитель информации, считает Анна Маляр. Но и в этом направлении мы тоже имеем определенные успехи.
И это несмотря на десятилетия российской пропаганды, которая является потомком КГБистской пропаганды. Главное достижение, по мнению Маляр – нам довольно быстро удалось прорвать информационную блокаду России. И это уже оценили по всему миру, и в самой России.
– Это нужно было делать день-два, очень быстро. Чтобы они поняли, что здесь не обучение их армии, а на самом деле это полномасштабная война. И нами было организовано несколько кампаний. Первая – это мы организовали call-центр вместе с Нацполицией. И буквально в первые дни мы получили тысячи звонков русских матерей и жен, которые искали своих мужей, – говорит Анна Маляр.
Таким образом, мы фактически переиграли российские запреты на разные источники информации. На сдерживание интернета и т.д. Потому что это живые люди. Это фактически наши агенты, которые носят живую информацию о том, что их мужья и сыновья погибают здесь. Второе, то, что нам удалось, мы все же смогли практически каждому россиянину показать трупы российских военных здесь. Это то, что им было сложно воспринять. И именно поэтому сегодня в России очень мощно уклоняются россияне от мобилизации. Потому что они видели, что с ними здесь происходит.
Из достижений этого месяца заместитель министра обороны отмечает новый проект, поощряющий российских армейцев складывать оружие и выходить с белым флагом.
– У нас открыт проект работы с российскими военными, чтобы они сдавались в плен. Буквально проект неделю просуществовал — 2 тыс. звонков от россиян с вопросом: как сдаться в плен? – говорит Анна Маляр.