Карательная психиатрия в СССР: как репрессии “лечили” диссидентов
Ежегодно 16 мая Украина чтит память жертв политических репрессий. За время существования Советского Союза миллионы украинцев пострадали под давлением системы, которая искореняла любое инакомыслие, противоречившее политике партии.
Карательная психиатрия в СССР оставила особый след в истории прошлого века. Ее феномен заключался в том, что если из лагерей или ссылки можно было вернуться, время пребывания в психушке никто не определял.
Самыми известными пациентами и одновременно жертвами режима были генерал-майор Петр Григоренко, математик Леонид Плющ, драматург Виктор Рафальский, греко-католический диссидент Иосиф Тереля, первый директор Музея Шестидесятничества Николай Плахотнюк, российский поэт Иосиф Бродский, писатель Владимир Буковский, публицист и политик Валерия Новодворская.
Все они прошли “принудительное лечение”, не утратив здравого смысла и человеческого достоинства, а также оставили по себе сборники воспоминаний и мемуаров, разоблачающие истинное лицо советской психиатрии.
Против социализма выступали только безумцы
Карательная (или репрессивная) психиатрия в широком смысле была одной из форм борьбы с диссидентами.
После постановки сомнительного диагноза человека ожидала полная изоляция от мира, напоминающая полноценное заключение, но с обязательным курсом сильнодействующих препаратов.
Использование психиатрической науки ради политических целей достигло своего апогея в 1960-х годах, когда завершился период хрущевской оттепели.
Тогда в КГБ поняли, что вернуться к открытому террору времен Сталина уже не получится, однако борьбу с противниками СССР сворачивать нельзя.
По требованию советских спецслужб психиатры начали объяснять диссидентскую активность ментальными нарушениями.
На основании закона
В октябре 1961 года Министерство здравоохранения СССР утвердило Инструкцию по неотложной госпитализации психически больных, представляющих общественную опасность.
Документ практически узаконивал лишение свободы пациента без решения суда.
С точки зрения советской юрисдикции, это не было репрессивной санкцией, поскольку вместо реального наказания человека отправляли в специализированные заведения до “полного выздоровления”.
Однако то, как долго протекает психическое заболевание и на самом ли деле пациент нуждается в лечении, выявить практически нереально, поэтому продолжительность таких мер никем не определялась.
В то же время где проходить лечение, выбирал суд. Существовало два типа психиатрических клиник: общие и специальные (тюремного типа).
Как рассказал Фактам ICTV известный украинский историк Олег Бажан, увеличение случаев принудительных госпитализаций и ведомственная несогласованность поставили на повестку дня создание специальной психиатрической больницы в Украине.
— Спецслужбы, как ни парадоксально, были глубоко убеждены в том, что увеличение спецпсихбольниц будет способствовать сокращению “распространения злостных антисоветских документов, хулиганских надписей в общественных местах, а также писем, направленных в разные инстанции”.
Расширение функций карательной психиатрии обусловило дальнейшие шаги в этом направлении, их обоснование было изложено, в частности, в 1967 году в докладной записке ЦК КПСС о расширении сетей лечебных учреждений для психически больных.
Ее авторами были глава КГБ при Совете Министров CСCP Юрий Андропов, Генеральный прокурор CСCP Роман Руденко, министр внутренних дел CСCP Николай Щелоков и первый заместитель министра здравоохранения CСCP Данилов.
Партия поддержала изложенные в упомянутом документе предложения, после чего Госплан CСCP получил поручение о строительстве новых и расширении имеющихся психиатрических больниц, а исполкомы Ленинградского и Киевского областных и городских Советов — “найти дополнительные площади для переоборудования их под специальные психиатрические учреждения”.
— Кроме этого, чиновники на местах должны были “немедленно решить вопрос о госпитализации проживающих в Москве, Ленинграде, Киеве психически больных граждан, со стороны которых возможны общественно опасные действия”.
Диагноз — вялотекущая шизофрения
Всех политически обвиняемых для постановки диагноза привозили на экспертизу в Московский институт имени Сербского.
Тогда за право ставить нужные КГБ диагнозы боролись две школы ученых, и в результате победила вялотекущая шизофрения академика Андрея Снежневского.
Большинство стран мира этот диагноз не признали, а вот КГБ он позволял объявить любого человека ненормальным, а отсутствие симптомов объяснить вялостью течения болезни.
Роль Института имени Сербского как орудия карательной психиатрии получила широкую огласку лишь благодаря усилиям диссидентов, которые в свое время также получили диагноз вялотекущая шизофрения.
Историк Олег Бажан отмечает, что в советской Украине конвейер принудительного лечения (а точнее — социально-медицинского перевоспитания) работал достаточно активно.
В частности, об этом свидетельствует информация от 2 ноября 1971 с подписью прокурора УССР Федора Глуха, председателя КГБ при Совете Министров УССР Виталия Федорчука, председателя Верховного Суда УССР Александра Якименко.
Лишь в 1967-первом полугодии 1971 годов за антисоветскую пропаганду и агитацию, распространение клеветнических измышлений на советский государственный и общественный строй в судебном и внесудебном порядке через правоохранительные и медицинские органы были принудительно госпитализированы 249 граждан.
Методы лечения
В архивных документах значится, что до начала 1980-х годов на территории Советского Союза было 11 спецпсихбольниц. Самые известные из них — Ленинградская, Казанская, Днепропетровская, Черняховская.
В некоторых заведениях пациентов заставляли принимать галоперидол — синтетический антипсихотический препарат, провоцирующий острые неврологические расстройства. Его действие ученые сравнивают с “химическим шоком” и “электрошоковой терапией”. Десятки стран мира признали использование галоперидола пытками.
— Обычная схема применения галоперидола: один месяц, потом делали перерыв в связи с тем, что его побочным эффектом была болезнь Паркинсона. А мне давали его почти десять месяцев подряд, без каких-либо перерывов, — вспоминала диссидентка Наталья Горбаневская.
В Казанской спецпсихбольнице практиковалось использование бормашины и подкожное введение газообразного кислорода.
По свидетельствам узников, наиболее непокорным кололи сульфазин или серу, причинявшие нестерпимую боль. Реже применяли электросудорожную терапию.
Здоровых людей узаконено пытали током, что приводило к нарушениям памяти и работы мозга.
Еще страшнее действовал инсулин: шок, который он вызывал, приводил к частичному уничтожению памяти и разума.
Международное осуждение имеет значение
Несмотря на нечеловеческие страдания, советские диссиденты находили способы передавать информацию на Запад.
Европейские государства одно за другим выступают в защиту жертв карательной психиатрии, а на научных конференциях критика советских делегаций становится все более частой.
В 1983 году накануне очередного психиатрического конгресса Советский Союз прекратил свое членство во Всемирной ассоциации психиатров. Советская психиатрия заняла заслуженное место международного изгоя.
Именно тогда диссидент и известный правозащитник Владимир Буковский написал — Нет для здорового человека более страшной судьбы, чем бессрочное пребывание в психиатрической больнице.
Он и многие другие смельчаки, которые не боялись высказывать свои мысли и бороться за свои права, смогли выстоять против издевательств советской психиатрической науки.
Не имея весомой поддержки со стороны запуганного общества, диссиденты не побоялись подняться и найти силы заявить о своих правах и отстоять их.
— Различного рода политические и идеологические кампании, комплекс “социально-медицинского перевоспитания” не смогли сломить волю активистов диссидентского движения в Украине. Находясь в тюрьмах, лагерях, психиатрических больницах, они продолжали сопротивляться режиму, активно добивались статуса политзаключенных, — подчеркнул историк Олег Бажан.
Вместе с крахом коммунистического режима прекратилась и практика систематического использования психиатрии как средства устранения политических оппонентов.
Однако ради прекращения случаев злоупотреблений психиатрией как одного из видов политических репрессий нужно осуществлять шаги дальнейшего реформирования системы психиатрической помощи на всем постсоветском пространстве.
Фото: Музей Сахарова, Фотоархив Мемориала, Некрасов Виктор
