Если воевать — то до последнего, хотим победы: истории с передовой трех пограничников

Они до последнего не верили, что Россия решится на такое большое и кровавое вторжение в Украину. Однако не раздумывая стали в строй, чтобы защищать Украину. Они — разных профессий и почти одного возраста. Героям нашего рассказа не исполнилось и 30 лет. Но каждый из них принял твердое и бесповоротное решение — взять в руки оружие и защищаться.

28-летний пограничник до 24 февраля работал агрономом. Учился по специальности за границей. Для практики объездил чуть ли не всю Украину и последние полгода работал на одну из иностранных фирм, консультировал в выращивании кукурузы. Когда началось широкомасштабное наступление, он решил — пойдет сражаться с врагами.

— В полях жил и сейчас живу тоже в полях. Когда началась большая война, я посидел первых пару дней с родителями в бомбоубежище. А потом подумал: почему я буду сидеть здесь с женщинами, если нужно идти оборонять свою страну? И пошел, — рассказал пограничник.

Уже 28 февраля мужчина приехал в воинскую часть, где проходил срочную службу. И ему не отказали. Псевдоним получил Агроном. Сначала прошел подготовку в составе подразделения, а потом отправился на киевское направление. Вскоре попал на восток, где увидел самый настоящий ад.

— Они кроют артиллерией. Наносят массированные удары, потом заходят их штурмовые группы, пробуют прорваться. Но ничего у них не получается, все наши парни стараются и держат оборону. Мы мотивированы, потому что защищаем свой дом. Нам не надо чужое, а они идут на чужую территорию. Однако победа точно за нами, потому что нас даже земля родная держит, — считает пограничник с позывным Агроном.

В нашу победу верит и пограничник с позывным Босс. Мужчина родом из Харькова. Работал менеджером интернет-магазина на кабельном заводе. В первые дни наступления волонтерил.

Он рассказал, что было страшно смотреть, во что оккупанты превращали его город. Однако война очень объединила харьковчан. И прежние противоречия больше не имели значения. Каждый помогал, чем мог. Мужчина получил повестку и встал в ряды пограничников.

— Первый бой, пожалуй, ни одному военному не страшен. Страх приходит тогда, когда рядом гибнут собратья. Вот когда мы уже второй раз на Водяное попали, когда парни начали гибнуть, а раненых становилось все больше, тогда уже стало страшно. Пули летают, сыплются осколки, голову высунул — стреляешь, так не страшно, а потом, когда мозг начал воспринимать то, что с тобой может произойти — стало жутко, — рассказал пограничник с позывным Босс.

Постоянные штурмы, вражеская авиация и артиллерия — ни одного дня в тишине. А когда она затягивается на необычно долгий срок, это означает, что враг снова пойдет в нападение.

— Копаешь ту землю, не копается, ее не вгрызешься, не успели даже позиции нормально обустроить, и в 07:00 утра начался штурм, парней перед нами выбили с позиций и все нашествие на нас пошло. А они работают по нам из всего, что у них есть. Оно все взрывается, стреляет, а они на нас бегут. Видимо, пересмотрели фильмов про Вторую мировую войну. Не хватает только шашек и криков ура. Бросаешь в него гранату, убиваешь — следующий бежит. Это меня удивило, такое впечатление, что нет у них инстинкта жизни, — утверждает Босс.

А вот боец с псевдонимом Фил треть своей жизни служит пограничником. Ему 26 лет, и на Востоке он руководил группой пограничников, которые выполняли боевые задачи возле Водяного. До полномасштабного вторжения боролся с контрабандистами и нелегалами, а теперь уничтожает оккупантов.

— Это был самый активный участок границы в плане контрабанды и нелегальной миграции. Это преимущественно была контрабанда табачных изделий. Горный участок. Самая высокая пограничная точка в Украине, как сейчас помню — 1 936 м. Весь Поп Иван.

А полномасштабное вторжение застало меня врасплох, потому что я, как и большинство, не знал, что они начнут так интенсивно бомбить Киев и все другие города, начнут захватывать Херсон, Харьков. Это полный трэш. Я просто был шокирован. И когда формировались определенные подразделения, то меня спросили, поеду ли я на войну. Не буду говорить, что я очень хотел и рвался туда. Но сказал, что если надо, я буду воевать. Так и произошло, — рассказал пограничник.

Девять месяцев боец вместе с побратимами и другими подразделениями защищал восточные границы нашей страны — чуть ли не ежедневно они достойно встречали атаки и отбивали штурмы оккупантов.

Тяжелее всего было видеть, как гибнут наши бойцы, с которыми еще несколько часов назад разговаривал и мечтал о жизни после нашей победы. Однако был момент, когда и сам не знал, выживет ли.

— Нас штурмовали три дня с утра до вечера. Было столкновение с врагом, с вооруженными формированиями — так называемые ЛНР и ДНР, вагнеровцы и еще куча всякой фигни, которой они там себе понапридумывали. У меня была контузия и химические ожоги.

Из-за обстрелов из танка в помещении, где мы находились, зазвенело в ушах, я потерял ориентацию, а в глазах мелькали какие-то красные точки. Я с трудом пришел в себя. Глаза жгло. Тошнило. И уже потом мы поняли, что они еще и сбросили на нас какой-то яд. У одного бойца просто сгорели легкие, — вспомнил те адские дни пограничник.

После тяжелых боев подразделения отправили на ротацию. Немного отдохнули, порадовались семьями, а теперь снова готовятся к службе.