Обмен пленными, возможность бить по России и бои на Харьковщине: какое значение имеют главные события недели

В течение уходящей недели среди партнеров Украины резко начали приниматься положительные решения относительно ударов ВСУ западным оружием по территории России. Формальную точку в этом параде решений поставили Соединенные Штаты, которые позволили бить по территории РФ рядом вооружений, за исключением дальнобойных ракет ATACMS.

Кроме того, за эту неделю впервые за почти четыре месяца удалось вернуть из плена 75 украинцев, среди которых были как гражданские, так и военные. Впрочем динамика по обмену пленными не является положительной, ведь украинцам приходится еще дольше находиться в российских застенках.

Также для Украины начали объявлять один пакет с военным вооружением за другим. Таким образом, за эту неделю стало известно, что к украинским военным поступит самолет Saab с радаром ASC 890, который может предоставить новые возможности украинской армии.

Какой за прошедшую неделю была военная ситуация на фронте, а также, какие политические процессы происходили в Украине и мире, читайте на Фактах ICTV, где свой взгляд на последние события дали политолог Олег Саакян, военный эксперт Михаил Жирохов и авиационный эксперт Валерий Романенко.

• Отношения с Соединенными Штатами
• Разрешение США бить оружием по России
• Харьковское направление
• Шведские самолеты ДРЛВ Saab с радаром ASC 890: как поможет ВСУ
• Обмен пленными: политическое измерение
• Саммит G7: чего ждать

Отношения с Соединенными Штатами

Накануне издание Financial Times сообщало о сложных отношениях Украины с Соединенными Штатами, в частности, о напряжении между президентами Владимиром Зеленским и Джо Байденом, поскольку со стороны Вашингтона время от времени звучат ограничения то ли не бить по НПЗ, то ли какое-то время не было разрешения бить по российской территории. Отдельно следует отметить резкие заявления президента Зеленского в сторону Джо Байдена, когда в прессе появились сообщения, что американский лидер может не приехать на Саммит мира.

По словам политолога Олега Саакяна, отношения между Украиной и Соединенными Штатами никогда не были простыми.

— С одной стороны, мы всегда существуем в инерции политики США в отношении России, и только с момента полномасштабного вторжения появилось пространство, чтобы американо-украинские взаимоотношения строились как самодостаточный трек. Все время с полномасштабного вторжения, включая все годы с 2014-го, мы находились в этой тени, — говорит эксперт.

По словам политолога, сегодня Украина находится в позиции более слабого и зависимого, поскольку украинским войскам нужно американское оружие.

— Понятно, что это создает достаточно узкий простор и неудобную позицию для проявления своей субъектности и защиты своих интересов в диалоге с США, — говорит эксперт.

Вместе с тем, добавляет он, то, что со стороны Украины есть определенный уровень дерзости и проактивности в отношениях с США, необходимо, поскольку далеко не во всех областях взгляды Киева и Вашингтона совпадают.

— Поэтому всегда этот диалог происходит с довольно жесткими или сложными страницами, — говорит Саакян.

Такие отношения связаны, в частности, с тем, что в США продолжается предвыборный период, а с другой стороны, война, в которой находится Украина, приводит к самоутверждению и взрослению украинского государства.

— Иногда эти точки напряжения идут по треку, который можно охарактеризовать (со стороны Украины, — Ред.) так: Понимаем, почему, но не поддерживаем форму. Что может восприниматься как излишняя эмоциональность. С другой стороны, вполне вероятно, что в некоторых моментах иного способа переломить ситуацию не существует. К сожалению, учебника и рецепта, как в такой сложной ситуации быть, тоже нет. И Украина его сейчас пишет сама для себя, — объясняет политолог.

Как указывает эксперт, сегодня Соединенные Штаты, если вдруг решат сопротивляться в действиях в отношении Украины, должны будут заплатить за это цену, поскольку это будет деструктивным для самих США, потому официальному Киеву важно знать грань, где надо давить так, чтобы Вашингтону было невыгодно противодействовать интересам Украины.

— С другой стороны, в определенной степени российско-украинская война является следствием того, что мы были в другой крайности. Мы пытались все время быть всем удобными. Не раздражать, не подавать голоса. И в конце концов это привело к тому, что с нами и не считались. Враги решили, что они могут нас легко захватить, а партнеры решили, что мы легко сдадимся. Мы больше никогда не должны быть теми, кем можно пренебречь на политической и геополитической карте мира. Мы были преступно несоразмерно малыми в самопринятии себя и в позиционировании для других, — считает Саакян.

Поэтому этот этап становления Украины, который происходит, как отмечает политолог, через определенный “юношеский максимализм”, является прогнозируемым и естественным.

— Другое дело, что его нельзя спускать до деструктивного уровня, когда он начинает вредить нашим внешним интересам и когда мы можем становиться токсичными, — говорит он.

Разрешение США бить оружием по России

Накануне, 31 мая, Штаты официально подтвердили право Украины наносить удары американским оружием по вражеским объектам, которые расположены на территории России. Таким образом США подтверждают право Украины на самооборону. Впрочем, в Вашингтоне оставили и ограничения. Так, например, дальнобойные ракеты ATACMS запрещено использовать по объектам в России.

Разрешение Соединенных Штатов стало продолжением аналогичных решений со стороны ряда западных стран, где исключением являются разве Бельгия и Италия.

По мнению военного эксперта Михаила Жирохова, несмотря на решение европейских партнеров Украины, важнейшей страной остается все же США.

— Самые важные только Соединенные Штаты — это HIMARS и то оружие, которое будет поставляться вместе с F-16. Не больше и не меньше. Все остальное, это британцы, которые со Storm Shadow дали разрешение. Французские HAMMER (которые превращают неуправляемые авиабомбы в управляемые авиационные бомбы, — Ред.), но это 60 км. Это тоже плюс, но не такой, чтобы это было слишком интересно. Это, в принципе, все. Поэтому разрешение от американцев было важнее, чем остальное, — говорит эксперт.

Впрочем, Жирохов сомневается, что для сбивания самолетов РФ будут использовать западные комплексы противовоздушной обороны, которые, в таком случае, пришлось бы подтягивать на линию фронта, что создавало бы риски.

— Они будут под ударом россиян. Конечно, мы можем делать какие-то засады, как это было в мае 2023 года, когда на Белгородщине сбили (самолет, — Ред.). Это случилось, когда россияне не знали, что такое может быть. Сейчас они к этому готовы. Поэтому я не думаю, что такие засады будут делать, — говорит он.

Вместе с тем, указывает эксперт, это решение США имеет большее политическое влияние, чем военное.

По словам Жирохова, важной является возможность использования реактивных систем залпового огня (РСЗО) HIMARS, которые могут бить снарядами GMLRS на расстояние около 80 км. Относительно того, может ли быть благодаря этому повторена ситуация лета 2022 года, когда по всей оккупированной территории горели склады и штабы оккупантов, то здесь, говорит эксперт, важен вопрос, какие цели стоят перед украинской армией.

— Вопрос в том, какая задача стоит, понимаете? Тех ATACMS и всего остального — у нас их не тысячи штук… Поэтому, если у нас есть задача изоляции Крыма и уничтожения Крымского моста, то это одно. Если надо помочь каким-то нашим военным воевать на Харьковском направлении, это совсем другое. Существуют сотни объектов, которые нужно уничтожать, — говорит он.

Эксперт отмечает, что в подходе к ударам по военным объектам, будь они на территории РФ или оккупированных землях Украины, важна системность со стороны украинских войск, которая бы соответствовала стратегическому замыслу.

— Если сегодня ты ударил по НПЗ, завтра ударил по складу, а послезавтра еще куда-то, то оно не будет иметь никакого смысла, — говорит он.

Харьковское направление

Сегодня уже более трех недель, как началось наступление россиян на севере Харьковщины. За это время украинские защитники смогли дать бой российским войскам и не дать расширить зону оккупации.

Но, как указывает Михаил Жирохов, пока трудно оценить, было ли успешным или нет это российское наступление на Харьковщине, поскольку это зависит от того, какие цели ставила российская сторона.

— Если (была цель, — Ред.) оттянуть наши оперативные резервы, то этого они достигли. Мы увидели новые бригады, которые формировались для контрнаступления, мы увидели (БТР, — Ред.) Stryker, мы увидели подразделения ГУР, которые стянуты. Если (стоял замысел, — Ред.) прорыва обороны, то да, они этого не достигают, — говорит он.

По его словам, все зависит от точки зрения, какие можно в этом увидеть цели РФ.

Вместе с тем, то, что российские силы приостановили свое наступление на Харьковщине, подчеркивает то, говорит Жирохов, что оккупанты не задействовали другие свои силы.

— Мы не увидели на Харьковщине, я лично не увидел большого количества бронетехники. Я не увидел кадровых частей. Я увидел какие-то непонятные атаки каких-то Шторм-Z, какие-то… Ну, это не Кантемировская дивизия, скажем. Поэтому говорить о том, что это все, что россияне могут выставить, ну, как минимум некорректно, — говорит он.

Шведские самолеты ДРЛО Saab с радаром ASC 890: как поможет ВСУ

На уходящей неделе Швеция объявила о крупнейшем пакете военной помощи для Украины на сумму $1,3 млрд, в который вошли, в частности, самолеты Saab 340 AEW&C дальнего радиолокационного обнаружения (ДРЛО) с радаром ASC 890.

По словам Валерия Романенко, который является авиационным экспертом и ведущим научным сотрудником Государственного музея авиации имени О.К. Антонова, эти ДРЛО могут быть интегрированы с тем разнообразным количеством вооружений, которое Украина получила от западных партнеров.

— Прежде всего, они будут интегрированы в автоматизированную систему управления Воздушных сил Украины. А уже через нее интегрированы в другие рода войск. А где будет возникать потребность, там они будут прямо интегрированы. В управление, например, в командные пункты зенитно-ракетных войск. Может, даже в подразделения где-то… Технически это возможно, потому что сейчас мы все равно работаем в единой системе противовоздушной обороны Воздушных сил, — говорит эксперт.

По словам Романенко, сегодня все средства противовоздушной обороны соединены в единую систему.

Кроме того, когда эти самолеты будут взаимодействовать с истребителями F-16, то там, говорит эксперт, вообще ничего делать не нужно в вопросе интеграции.

— Там есть Link 16 (тип военной тактической сети обмена данными, — Ред.). Они обмениваются информацией в максимальном виде. То есть, на борт самолета подается не голосовая команда, а прямо на дисплей тактической обстановки поступает информация в виде картинок, — говорит он.

Вместе с тем, с украинской авиацией, которая произведена еще в советские времена, прямой совместимости не будет, поскольку система советских самолетов закрыта. Впрочем, есть другие способы взаимодействия, добавляет Романенко.

— На наши самолеты напрямую они смогут только голосом передавать (информацию, — Ред.), скорее всего. Потому что у нас нет как таких дисплеев тактической обстановки… у наших (самолетов, — Ред.) закрытая архитектура систем управления вооружения. Там трудно что-то добавить. Возможно, информационная система более открыта, или там что-то дополнительно есть. Ведь вы же видели, наши летчики вылетают с планшетами. Как там будет, трудно сказать, — говорит он.

В общем, говорит эксперт, самолеты Saab с радарами ASC 890 могут увидеть всю картинку с авиацией врага, которую передает на наземный пункт или сразу на зенитный комплекс, или, если нужно, прямо на борт самолета.

— Затем самолеты участвуют в боевых действиях. Saab наблюдает за этим районам, предупреждает и наводит истребители, например, на вражеские самолеты. То есть он показывает, что вы можете зайти сбоку, обстрелять – и вас даже не заметят, — объясняет он.

В общем, кроме авиации противника, Saab с модификацией ASC 890 может определять позиции радаров и радаров зенитно-ракетных комплексов.

— Причем на двойном расстоянии, если там радар С-400 работает на 300 км, так Saab его будет видеть на расстоянии до 500-600 км. Он по сигнатуре этого маяка определит тип станции и, возможно, по нескольким засечкам сможет установить координаты… А там уже он не напрямую, скорее всего, а через пункт управления Воздушных сил передаст заинтересованным лицам из ракетных войск, артиллерии, или какому-то подразделению, которое будет принимать меры против этого радара, — объясняет он.

Впрочем, этот радар не сможет выделить на земле бронетанковые колонны врага, или, например, отдельную боевую технику.

В общем, добавляет Романенко, этот радар является достаточно современным, до технического уровня которого россияне еще не дошли.

— Они отстают на поколение. На Saab стоят активные фазированные антенные решетки, а у россиян – пассивные. Они попробуют на свое пятое поколение сделать активные фазированные антенные решетки, — резюмирует он.

Обмен пленными: политическое измерение

31 мая состоялся первый за почти четыре месяца обмен пленными, когда домой из плена РФ вернулись 75 гражданских и военных украинцев.

По мнению Саакяна, политическая составляющая, которая является проблемой с регулярными обменами военнопленными между Россией и Украиной, связана с тем, что для Москвы не являются ценностью российские военные.

— Для России пленные – это свободноконвертируемая валюта войны. Они все время используют обмены либо для выставления политических требований, либо исходя из своих информационных потребностей. Или, когда им нужно кого-то конкретного получить (в рамках обмена, — Ред.) из Украины. Для них это всегда валюта. Поэтому они относятся к этому не их (военнопленных, — Ред.) ценности, а как к цене. Им их солдаты, в подавляющем большинстве, не нужны, — говорит он.

Саакян добавляет, что с Украиной воюет “абсолютно архаичное государство”, в котором жизнь не стала ценностью, а осталась ценой.

— Как известно по сталинскому выражению, “за ценой они не постоят”. Это вторая проблема этих обменов, — говорит он.

Третьей проблемой в обменах является то, что на сегодняшний день отсутствует нормальная и адекватная международная нормативно-правовая база, поскольку существующие нормы предусматривают обмен пленными только после завершения войны.

— Собственно, российско-украинская война является прецедентом подобного, когда обмены систематически происходят во время войны. Они происходят всегда в серой нормативно-правовой зоне. Все это в общем превращает тему обмена захваченными пленными на рычаг влияния России на Украину. Для нас наши граждане и защитники являются ценностью. Для нас важно их возвращать, их ждут. Для нас отсутствие нормативно-правовой базы является сейчас не преградой, а стимулом, чтобы пытаться их забрать домой. А для России это все является фактором, — говорит он.

Саммит G7: чего ждать

14-15 июня в Италии ожидается саммит Группы семи (G7), где, в частности, будут обсуждать вопросы, связанные с российско-украинской войной.

Политолог Олег Саакян говорит, что ожидать от саммита стоит, прежде всего, конфискацию российских активов и открытие пути к этому. Во-вторых, это подтверждение права на самооборону Украины, включая проведение операций и ударов по территории России. Третье — это поддержка формулы мира и позиций, заявленных Украиной по формуле мира.

— Это три вещи, которые бы я ожидал от G7, рядом с классическими темами обсуждения санкций и усиления санкционного давления, рядом с программами поддержки Украины и кооперации с Украиной в сферах, начиная от гуманитарной завершая военной. Также ожидаются разговоры о глобальных вызовах для человечества в виде искусственного интеллекта, космоса, ядерной безопасности, которые касаются российско-украинской войны, а также выходят за ее рамки, — говорит эксперт.

Также политолог предполагает, что на саммите G7, вероятно, будет обсуждаться вопрос об усилении украинских систем противовоздушной обороны, поскольку это самая острая потребность Украины.

— Но даст ли это результат? Я сомневаюсь, поскольку G7 это, все же, формат немного о другом. В Нормандии, там, скорее всего, мы получим коалицию решительных стран, которые готовы отправлять инструкторов в Украину, которую возглавит Франция. И в рамках этого могут быть обсуждения по поводу обеспечения условий для пребывания этих контингентов инструкторов, и первое, что приходитв голову, это как раз вопрос противовоздушной обороны, которые бы прикрывали бы эти учебные центры и места их пребывания, — резюмирует эксперт.

И в такой плоскости, считает политолог, тема ПВО может актуализироваться уже с новой силой.