Переговоры с Россией. Стоит ли их вообще вести? — журналист Фактов недели

Здесь, как и всюду, есть диалектика.

С одной стороны, с террористами переговоров не ведут. Их просто уничтожают. С другой стороны, именно у этого отдельного террориста есть ядерное оружие, бизнес-связи по всему миру и легитимация, мандат от многомиллионного населения РФ. У Осамы бен Ладена, которого ликвидировали и которого сейчас сравнивают с Путиным, всего этого не было.

Поэтому переговоры вынужденно, но вести приходится. Вопрос компромисса на этих переговорах равно пропорционален нашему сопротивлению и успехам ВСУ на поле боя. В самом начале это были ультиматумы со стороны России, через несколько недель мощных ударов по зубам, это уже равнозначный диалог, если будем убивать оккупантов и дальше, уже сможем, в той или иной степени, диктовать свои условия.

Россия не должна указывать наш геополитический вектор, куда нам двигаться, куда вступать, а от чего воздержаться. Мы сейчас боремся как раз за это право. За право самим выбирать.

Сейчас нам говорят и с украинской, и с российской стороны, что стороны ищут компромисс по нейтральному статусу. Все остальное пока вынесено за скобки. Нейтральный статус Украины для России – это в том числе и демилитаризация, проще говоря, сокращение войск и наступательное вооружение. Что мы получим, согласившись на этот компромисс? Правильно, Украина образца 2014-го года, беззубая, не способная сопротивляться, как в 2022-м.

Поэтому цель России на этих переговорах – это ослабление Украины. Чтобы мы имели тот военный потенциал, который устроит Москву, а значит поможет ей в любой момент безболезненно для себя нападать на нас и диктовать свои условия.

Сейчас ведутся разговоры о том, что от такого нападения нас могли бы спасти какие-то железобетонные, юридически прописанные гарантии безопасности от партнеров, но вспомните Будапештский меморандум! Никто обещанные гарантии выполнять не будет, а страдать снова будем мы.

Поэтому граница компромисса для нас должна лежать не в плоскости нашего геополитического выбора, разоружения и сокращения войск в обмен на какие-то эфемерные гарантии безопасности, а в контексте диалога о цене для России, которую она заплатит, если не свалит из Украины.