Донбасс 2018: Россия строит “колонию”, а до миротворцев еще далеко
О ситуации вокруг Донбасса в 2018 году рассказал в интервью Фактам ICTV политический эксперт Олег Саакян.
— Миротворцы на Донбассе в 2018-м — это утопия?
— Мы имеем, скорее, иллюзию. Практика ООН показывает, что только на технические задачи идет не менее одного года. Но я не уверен, что Украине следует делать ставку исключительно на миротворческую миссию. Как по мне, для нашей ситуации это недостаточно эффективный инструмент и в условиях неосторожного использования может быть даже опасным.
Миротворцы ООН — это инструмент для решения внутренних конфликтов. С момента введения военного контингента предполагается согласие на это со всех сторон. Поскольку Россия не признает себя стороной конфликта, то в таком случае введения миротворцев возможно лишь при таких условиях.
Важно понимать: миротворческая миссия ООН не является стороной в конфликте, которая борется за что-то. Военный контингент вводится только для демилитаризации.
— Ситуация в Донбассе на сегодня позволяет нам поднимать тему о демилитаризации этого региона?
— Исходя из риторики России, в ближайшее время, к сожалению, демилитаризация невозможна.
— С другой стороны, есть много прогнозов о консервации Донбасса. Каково ваше мнение на этот счет?
— Я бы не мыслил в категории консервация или нет. Как по мне, само слово консервация в случае с Донбассом неправильное.
Мы имеем дело с процессом фактической колонизации ОРДЛО с максимальной интеграцией экономики этих территорий к России, уменьшением их дееспособности и зависимости от украинского пространства.
Мы также имеем образовательную колонизацию — через подмену истории, изменение программ обучения в учебных заведениях, создание собственных мифов об ОРДЛО.
Кроме того, есть демографическое вымывание — люди переселяются через российские программы на Дальний восток России. Это классика колонизации.
Ситуация с Донбассом — это внешнеполитический инструмент России для подавления украинской государственности, с одной стороны, а с другой — ресурс, который РФ вымывает на собственные территории.
В 2018-м эти процессы не то, чтобы усилятся, но точно не уменьшатся. А последствия станут более проявленными.
— Есть ли смысл верить прогнозам о завершении конфликта на Донбассе в 2018 году? В прошлом году такой информации было достаточно, но результат был иным.
— Шанс всегда остается, но он достаточно призрачный.
В реальности завершение этой войны без сдвигов и изменений в политике России в отношении Украины состоится не может. Речь идет о разных вещах — например, смена власти в РФ, внутренние беспорядки или Путин поймет о провале своей авантюры.
Но давайте будем честными: Путин уже достаточно пожилой человек, достиг почти всего, что хотел. С последнего у него авантюра в Украине. У президента России уже не будет второго шанса войти в историю, если он возьмет паузу и отыграет все назад.
Исходя из амбиций Путина, для него пути назад нет.
А для России в целом ситуация на Донбассе не столь токсична для того, чтобы политические элиты сейчас говорили о сворачивании этого проекта.
Пока Европа зависима от российских углеводородов, а у Москвы есть средства на лобби на Западе, невозможно внешне надавить на Россию так, чтобы вернуть Донбасс.
— Силовой вариант возвращения территорий вообще реален? В Генштабе осенью 2017 говорили, что ВСУ имеет такие возможности, но потери в таком случае будут составлять 3 тыс. погибших военных.
— Конвенционное военное возвращения территорий без изменений в России очень призрачно.
Например, ситуация с заменой Игоря Плотницкого в “ЛНР”. Если бы украинские войска условно заняли под шумок определенные населенные пункты — это могло бы, наоборот, стратегически нас лишить возможности освобождения всех территорий.
— Речь идет о нарушении таким образом Минска?
— Это касается и Минских договоренностей, и возможности военного вмешательства России. Реалистичных вариантов при таком сценарии можно десяток нарисовать.
Тем более в таком случае дойти до российско-украинской границы нам бы никто не дал. Вспомним: когда украинские военные начинали побеждать — со стороны России начали бить Грады, Смерчи и другое оружие.
Поэтому линия в 100-150 км вдоль границы с Россией недоступна для украинских военных без прямой войны с учетом возможности атаковать с территории России.
Но. Вспомните разборки между боевиками, когда появлялись тысячи и одна казацкая республика.
Учитывая это, ничто бы не мешало, например, во время очередных внутренних разборок в Луганске в некоторых неподконтрольных городах появиться силам, которые захватили бы местную власть и попросили бы защиты и присоединения к Украине. Такого рода спецоперации никто не отменял.
— В 2017-м США более активно включились в конфликт. Какая судьба ждет Минский процесс в этом году? Ожидаются какие-то трансформации?
— Да, может появиться новая площадка. Однако, что именно это будет — спрогнозировать не могу. В любом случае именно оживление США по Донбассу сейчас побуждает европейцев быть активными.
— Какой максимум мы можем получить от помощи США в течение 2018 года?
— Это будет зависеть от того, насколько мы готовы достигать те цели по Донбассу, которые декларируем.
В США более-менее твердая позиция относительно предоставления летального оружия и поддержки Украины в целом.
Все готовы быть частью истории победы. Более того, все наперегонки пытаться занять место в этой истории.
Но никто не хочет быть частью поражения. Пока, к сожалению, Украина не дает достаточно аргументов на международном уровне, чтобы украинская история была на 100% выгодна политикам.
Многое еще впереди. Как минимум, Украина пока в своем правовом поле не признала войну войной, а Россию — оккупантом.
Богдан Аминов.
