Бизнес в Украине, перспективы экономики и МВФ — интервью с Максимом Нефьодовым

Если украинцев спросить, чем дышит экономика страны, вероятно, получим ответ о кредитах Всемирного банка или МВФ, громкие коррупционные скандалы и фразу “наши налоги”.

А чем вообще занимается государство для того, чтобы вывести экономику на новый уровень — расскажет не каждый. Вы сможете?

Давайте больше интересоваться тем, что происходит в стране, в которой мы живем. Разбирая и анализируя сложные государственные процессы, каждый будет знать, что именно он может сделать для того, чтобы Украина становилась ежедневно лучше и сильнее.

Итак, поговорим об экономике.

Наш визави — Максим Нефьодов. Он первый заместитель министра экономического развития и торговли и основатель системы электронных закупок в Украине через ProZorro.

После Революции Достоинства Максим ушел из инвестиционного бизнеса в государственную службу.

— Я понимал, что после Майдана само по себе ничего не произойдет. Страна самостоятельно не изменится, и тогда для людей моего поколения, образования и профессии здесь просто не будет места. Поэтому для меня это было вполне осознанным патриотическим решением — покинуть свой офис на Софийской площади, место на парковке и все блага, которые предусматривает работа инвестбанкира, и перейти на госслужбу.

О малом и среднем бизнесе в Украине, подробно о приватизации, реформах и экономических перспективах государства — далее в эксклюзивном интервью Максима Нефьодова.

— Ожидается, что ВР до середины 2019 примет ряд законов в финансовом секторе, в частности о директивах, искоренении коррупции, финансовых рынках. Это лишь несколько пунктов, которые Украина и МВФ утвердили на текущий год. Если простыми словами, почему эти пункты важны для обычного украинца?

— МВФ ничего от нас не требует. Условно это кредитор последней надежды, когда в Украине есть какие-то проблемы. Например, бегство Януковича, на казначейском счету осталось 100 000 гривен, аннексия, война — понятно, что в таких условиях стране нужны деньги, поэтому она вынуждена бороться с кризисными явлениями.

Мы должны отдавать то, что набрано прошлым правительством, поэтому мы вынуждены выходить на рынок, чтобы перекредитовать эти заимствования и находить финансирование для того, чтобы отдавать долги. Это нормальная ситуация в мировой экономике. Так делают и США, и Великобритания.

У МВФ есть десятки программ по всему миру, и когда к нему приходят страны, он выстраивает с ними сценарии выхода из кризиса.

Задача фонда — чтобы страна стала сильнее и не нуждалась больше в программе МВФ.

МВФ с украинским правительством рисует план, по которому мы будем получать финансирование траншами в зависимости от того, как нам нужно. Мы за это время будем проводить реформы, которые совместно согласуем.

Такие вещи связаны с финансовым здоровьем Украины, с экономным бюджетным планированием.

Это успех пост-майдановского правительства — мы смогли продвинуться по программе в сотрудничестве с МВФ рекордно далеко.

И это показывает, что несмотря на то, как нам сложно со всеми политическими проблемами, мы делаем реформы и движемся дальше по правильному пути.

— На какие рынки Украина готовит свой выход в перспективе?

— Украина по экономическому определению — это маленькая открытая страна. Маленькая — означает, что страна еще не может влиять на цены того или иного рынка. Поэтому Украина сильно заинтересована в улучшении своей внешней торговли.

За последние 10-15 лет это первое правительство, которое смогло подписать два соглашения о зоне свободной торговли — с Канадой и Израилем.

Также вступила в силу всеобъемлющая зона свободной торговли с ЕС — экспорт в европейские страны сейчас рекордный и составляет почти 40% от всего украинского экспорта и 44% от экспорта товаров.

В экспортной стратегии мы утвердили 20 рынков “в фокусе” — где есть потенциал, чтобы существенно увеличить к ним украинский экспорт.

Я сторонник либеральной экономики: госчиновников должно быть меньше, государство должно минимально заниматься предприятиями.

Но есть вещи, которыми должен заниматься только государство: инфраструктурные проекты, безопасность, оборона, внешняя политика, в частности в экономической сфере.

Речь идет не только о заключении соглашений о свободной торговле и снижение пошлины, но и об устранении нетарифных барьеров в торговле. Товары, которые производятся в Украине, должны проходить большое количество дорогих и сложных проверок при ввозе их в другую страну. Это делает их менее конкурентными.

Буквально за несколько лет мы можем получить значительный рост по двум компонентам: инвестиции и экспорт.

Инвестиции могут быть в государственном потреблении, и именно этим мы занимаемся в ProZorro — чтобы Украина получали больше средств, которые уже аккумулированы.

А капитальные инвестиции в основные средства в Украине выросли на 20% с прошлого года — это хорошо. Но нам все еще нужно повысить долю инвестиций в ВВП почти вдвое, для того, чтобы это стало предпосылкой для роста на 6-7% ежегодно.

Украина из-за предостережений инвесторов, связанных с войной, с какими-то политическими пертурбации недополучает свою долю международных инвестиций, которые стоило бы ожидать, учитывая размер ВВП.

Второй большой блок, которым мы активно занимаемся, — это экспорт. Китай, например, потенциально может потребить все то, что мы производим.

— Недавно президент Эстонии Керсти Кальюлайд, говоря об инвестициях в Украину, сказала нам в интервью, что “пока складывается впечатление, что в Украине трудно развивать малый и средний бизнес”. Что скажете, как человек, который во многом поддерживает эту сферу?

— Дела с малым и средним бизнесом не так уж и плохи, но, конечно, хочется большего.

У малого бизнеса нет какой-то особой необходимости или необходимости отдельно лоббировать свои интересы, но он как малые рыбки в пруду. Если вода становится грязной, они первыми на себе ощущают все проблемы бизнес-климата, нереформированной системы борьбы с экономической преступностью, проблемы на таможне или проблемы в судах.

Для малого бизнеса плохой бизнес-климат может означать выбор между жизнью и смертью просто потому, что он не может позволить себе такие расходы на борьбу с бюрократией.

Поэтому, когда мы говорим, что мы делаем реформы, какую-то дерегуляцию и изменения в системе закупок, больше всего выигрывает от этого именно малый и средний бизнес. Например, 80% всех участников Прозоро — это именно МСБ.

— Как в Украине сейчас помогают малому и среднему бизнесу?

— Мы работаем над отдельными инструментами для МСБ, которые решают, в первую очередь, информационные проблемы. Малый бизнес не может себе позволить большое количество квалифицированных специалистов, которые будут заниматься юридическими, финансовыми, бухгалтерскими вопросами.

Скоро выпускаем портал для малого и среднего бизнеса. Хотим собрать большое количество информации, человеческим языком описать законодательство: как экспортировать, как платить налоги, как нанимать и увольнять людей.

Сейчас в открытом доступе есть более 100 кейсов “как открыть собственный бизнес”: какие документы нужно куда подавать, сколько это денег, ссылки на электронные услуги.

Человек получает полную инструкцию, что ему нужно для того, чтобы открыть собственный бизнес. Мы хотим помочь, чтобы украинцы начинали собственное дело, чтобы им все было понятно и они смогли в этой среде работать и получать прибыль.

Второе направление связано с доступом к финансированию. Сейчас существует много программ, которые ориентированы на малый бизнес, начиная от банков и до муниципальных программ, по которым можно получать гранты или компенсацию процентов по кредитам.

Существуют также государственные программы по поддержке бизнеса: начиная от службы занятости, где можно получить не ежемесячные выплаты по безработице, а одноразовую именно на открытие бизнеса, и до отдельных грантов для молодежи и для фермеров.

Хотим создать единую информационную базу об инструментах финансирования.

Часто у малого бизнеса нет ярко написанного бизнес-плана или расчетов. Поэтому мы работаем над программой так называемого частичного портфельного обеспечения кредитов.

По этой схеме государство гарантирует не конкретно кредит, а портфель кредитов. Это позволяет банкирам уменьшать условия для залога, ставки. Работаем над этим уже более полугода со Всемирным банком и надеемся на первый результат.

Нужно искоренять стереотипы. После СССР отношение к предпринимателям осторожное или иногда даже пренебрежительное. Эту ситуацию надо исправлять. Мне бы очень хотелось, чтобы в этом смысле наше общество было ближе к Америке, где тех, кто хочет быть предпринимателями, уважают и поддерживают.

Четвертый блок — это поддержка социально-уязвимых групп населения: например, ветеранов АТО или внутренне перемещенных лиц. В некоторых сферах для государства логично разработать отдельные программы для слоев населения. Поддержка предпринимательства — одна из них.

— В Киеве началась малая приватизация. Как успехи?

— Мы побуждаем мэров всех городов, чтобы они больше приобщались к малой приватизации. Особенно Киев, который ввел на региональном уровне прозрачные закупки коммунальных предприятий.

Нам бы хотелось, чтобы Киев был лидером также и в малой приватизации, поэтому активно побуждаем местные власти двигаться быстрее.

Недавно Киев выставил первые лоты на аукцион. Результаты нас очень порадовали. За подвал на ул. Барбюса соревновались 94 участника. В конце концов продали за более 2 млн грн (цена выросла на 11000%!). За бывшую советскую аптеку на бул. Верховной Рады соревновались ровно сто участников. Продали за 3,5 млн грн.

Мы понимаем, что сейчас политическая ситуация сложная и многие уже видели это имущество, как свое, а тут — незадача — ProZorro.

— С малой приватизацией понятно. Перейдем к большой. Были утверждены 16 объектов. Но большого ажиотажа нет. В чем проблема?

— Вопрос не в том, что люди не хотят приобрести объект, а 5 конкурсов заблокированы судом на этапе отбора советников для приватизации. Конкурсы по избранию советников прошли еще в июле.

Мы уже должны были в марте выходить на первые аукционы, советники должны были до марта подготовить объект и дать правительству рекомендации по стартовой цене, правительство должно их утвердить, должны быть готовы маркетинговые материалы.

Мы вместе с депутатами утвердили новый закон о приватизации; просчитали все, что касается нашей части, создали новую процедуру продажи, получили положительные отзывы от украинского общества и международных организаций, но остались суды.

Не может Министерство экономики или Правительство отвечать за суды или регламентировать их деятельность в контексте приватизации или любого иного вопроса.

Проблема заключается также и в том, что объекты большой приватизации являются преимущественно сложными: большинство из них убыточны, окружены судебными исками, там целый пакет проблем: менеджмент, уголовные дела, НАБУ, ГПУ.

Именно поэтому мы изменили закон о приватизации и с этим должны работать инвестиционные советники — советовать правительству, что можно сделать, чтобы увеличить спрос, увеличить цену, условия предложить, чтобы это был разумный компромисс.

Объектов большой приватизации всего в Украине около 50. Из них в перечень приватизации — где-то 20. А это те объекты, главный риск которых лежит не на этапе аукциона.

Например, в аукционе на покупку “Укррудпром” могли участвовать только те, кто уже обладает такими же активами в Украине. Это не позволило иностранцам или украинским бизнесменам, которые могли бы хотеть вложить деньги, конкурировать с теми людьми, которые уже были в отрасли. И Украина получила значительно меньше, чем могла получить за эти объекты.

Государственные предприятия — это советские гиганты, на которых кто-то за наличные нелегально сдает помещения в аренду, кто-то тихо пилит его на металлолом.

Только НАБУ расследует дела по 30 государственных предприятиях, руководство которых нанесло государству ущерб на сумму более 18 млрд грн. А есть ведь еще прокуратура, национальная полиция, СБУ и тому подобное.

Такие объекты питают коррупцию, потому что чем больше имущества, которым занимаются государственные служащие, тем больше этот лакомый пирог, которым кто-то может поживиться.

Государство должно финансировать в реформы, строительство дорог, национальную безопасность, армию. Инвестировать в тысячи государственных предприятий — это не задача государства. Например, купить танк для военных — это его задача, а вот обладать какими-то эксклюзивными предприятиями — нет. С этим вполне сможет справиться частный сектор, даже более эффективно.

Поэтому государство должно продавать эти объекты. Это поможет бороться с коррупцией и повысить эффективность экономики.

— Можете назвать топ-3 тендера уже в 2019 году на ProZorro?

— Одна из больших побед, когда Энергоатом сэкономил 160 млн грн на закупке запасных частей к дизель-генераторам. Это очень красивый тендер именно тем, что там участвовали прямые иностранные поставщики. А победитель — это французская компания Wärtsilä France SAS.

Иностранцы верят в украинское законодательство в целом и в электронные закупки. Это победа, потому что раньше представить, что кто-нибудь из иностранцев будет участвовать в тендерах в Украине, было трудно.

Для нас это еще один пример того, что ситуация меняется и иностранные компании уверены, что могут торговать с украинским государством без проблем, честно и прозрачно.

Также показателен тендер и реакция на него — закупка Перишипського сельского совета Михайловского района на строительство футбольного поля: 2 участника, никто не торговался и не снижал цену.

В документах конкурентов полное совпадение, даже работников в компаниях. Выглядит как “зрада”, поэтому передали это дело в Антимонопольный комитет.

А вот спортивная школа Прометей в Мариуполе покупала компьютерное оборудование. Пришло аж 14 участников.

Хороший тендер, где победил участник, который начинал торговаться не с самой низкой цены. Это был малый предприниматель Константин Кошлак. Да, сумма не такая уж и большая — всего 76 тыс. грн, но это как раз то, что мы называем хорошим конкурентным тендером.

— С какими проблемами сейчас сталкивается ProZorro?

— Сейчас мы боремся со “зрадою” и неэффективностью в процессе закупок. Конечно, полностью побороть коррупцию, к сожалению, в закупках невозможно.

Она есть в Евросоюзе, где потери от нее составляют 7% от суммы закупок, и там есть куча своих больших скандалов: это и недостроенный аэропорт в Берлине с перерасходами уже €4 млрд, и банкротство крупнейшего подрядчика тендеров в Великобритании.

Поэтому нельзя сказать, что в Украине какие-то уникальные проблемы с государственными закупками.

В системе будут проблемы с коррупцией, пока будут люди, которые захотят нарушать закон и всегда будет процент тендеров, где будут заговоры. Наша работа — бороться с коррупцией статистически, с помощью открытых данных, чтобы доля успешных тендеров была значительно больше, чем тех, на которые есть жалобы со стороны участников; а коррупционеров ждало неминуемое наказание.

Эта борьба продолжается. Особенно трудно в предвыборный год, ведь многие чиновники думают, как бы все успеть напоследок.

Кстати, недавно запустили автоматизированный риск-менеджмент для закупок. Мы первая страна в мире и единственная, которая проверяет каждую закупку по 39 автоматизированным критериям, отрабатывая красные флажки по ним.

Опросы и объективная статистика показывают, что понемногу выводим ситуацию на лучший уровень.

 

Общалась Валерия Малицкая

Фото: Максим Нефьодов