Кричал: Слава Украине, когда оккупанты забирали в плен. На Харьковщине ищут детского писателя.

Российская армия называла его нацистом и фашистом. Украинского писателя вместе с несовершеннолетним сыном, который к тому же имеет аутизм, “арестовали” россияне.

Последний раз Владимира Вакуленко видели 24 марта. В тот день его забрали со двора родительского дома. Последнее, что прокричал Владимир перед тем, как его забросили в рашистский бус: Слава Украине!

Оккупанты пообещали вскоре вернуть мужчину домой. Однако его до сих пор ищут родные, которые верят, что писатель жив.

***

В кресле перед телевизором подросток Виталик – он словно и не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Все внимание сосредоточено на мультике. Но уже через несколько минут мальчик начинает нервничать.

Елена Игнатенко, мама писателя, говорит:

– Это он нервничает, как паровозик пыхтит. Когда мы идем куда-то и кто-то нас останавливает, он минута-две потерпит, а потом начинает кричать: Бросай, баба, будь с Виталиком!

Виталик Вакуленко

У Виталика – аутизм. После того как отца забрали российские оккупанты, он стал нервным и нетерпеливым. Бабушка мальчика рассказывает, что все происходило на его глазах. Уже восемь месяцев она воспитывает внука сама и ждет возвращения сына.

– У меня спрашивают: а почему вы не уехали? А как я уеду? Я ищу своего сына! Жду, а вдруг он вернется, больной, искалеченный. Мне его лечить нужно. И как я могу уехать с ребенком, у которого нет документов? Они все забрали, – говорит женщина.

Папа Виталика, писатель Владимир Вакуленко, воспитывал сына преимущественно своими силами. Он всюду брал мальчика с собой – на чтение, литературные вечера. Киев, Львов, Луганск – все время в разъездах.

Когда большая война пришла на Изюмщину, Владимир Вакуленко вместе с сыном носил гуманитарку украинским военным. Он научил сына падать во время авианалетов. Даже в плен в первый раз их забрали вместе.

Мама писателя убеждена, что Виталик все понимает. Она часто замечала: как только начинают говорить об отце, мальчик начинает плакать.

Отец писателя вспоминает, что 22 марта дом, где жили Владимир Вакуленко с Виталиком, посетили пятеро с автоматами. Они с сыном тезки, но оккупанты искали Вакуленко-младшего. Их интересовали татуировки на теле писателя. Россияне искали оружие, запрещенную литературу.

– Где ваш националист? Какой, говорю, националист? Мы все знаем о вас. Нам нужен фашист. Его фашистом называли, националистом, бандеровцем, – говорит отец писателя.

Владимир Вакуленко-старший

Владимир был на Майдане во время Революции достоинства. Когда на Изюмщину пришла большая война, волонтерил, помогал украинским военным, а это для россиян, как красная тряпка для быка.

– У него очень жесткая проукраинская позиция была. Он таким патриотом был, возможно, что-то сказал где-то, но это не преступление. Он надеялся на человечность их, потому что сам на группе, Виталик с инвалидностью. Но, как оказалось – полное отсутствие человечности, – рассказывает Елена Игнатенко.

В тот день оккупанты провели в доме обыск, изъяли телефоны, рюкзак, документы, украли даже те, которые касались ребенка. Владимира с Виталиком продержали в плену час-два и отпустили. Отцу писатель рассказал, что его в пыточной избивали. А 24 марта за писателем пришли во второй раз.

– Он еще кричал: Слава Украине! Я спрашиваю: а внука с кем? Он с аутизмом, не разговаривает. Он (оккупант. — Ред.) говорит: Не волнуйся, мы его вечером привезем. С того времени его нет, – вспоминает отец писателя.

Родители бросились искать сына по домам, где в подвалах оккупанты держали односельчан. Обращались и к так называемой комендатуре, были на опознаниях, но Володи не было ни среди живых, ни среди мертвых.

– Отец же его просил, пока есть возможность, пока не разбита железная дорога, ходили электрички, транспорт ходил, перевозчики были, уехать! Брать Виталика и ехать! Нет, я дождусь своих! И свои пришли, а Володя не дождался, – говорит Елена Игнатенко.

Фото: Елена Игнатенко

Ходили слухи, что писатель в плену и его будут судить в России. А когда в сентябре освободили Изюм, на окраине города в лесу нашли массовое захоронение – там людей закапывали преимущественно под номерами. В ритуальном журнале была запись и о Владимире Вакуленко.

– Первая колонка – дата рождения, как и есть, наверное, из паспорта. Следующая – дата смерти, но она пустая. Далее – Вакуленко Владимир Владимирович, село Капитоловка, дата захоронения 12 мая, номер 319. Но когда раскопали захоронения, в 319 могиле оказалось тело женщины, и это мне такую ​​надежду дало, что он жив. Что это какая-то неразбериха, что случайно документы его туда попали, – надеется мама писателя.

Но позже женщина увидела еще одну фотографию, которую ритуальщик сделал до похорон.

– Разложенные документы его – военный билет, пенсионное удостоверение, удостоверения их с Виталиком на бесплатный проезд в транспорте, лист большой бумаги, номер 319, фрагмент тела – видна рука, татуировка Володи, кольцо на пальце и военный билет, пробитый пулей, – вспоминает Елена Игнатенко.

Сейчас родители ждут результата ДНК-экспертизы. Они говорят, что это паутинка надежды на то, что их сын все же жив. Когда Капитоловку освободили, отец раскопал схрон, где писатель спрятал несколько книг и дневник, который вел во время оккупации.

Сейчас он находится на временном хранении в Харьковском литературном музее. Его оцифровали, но пока не обнародовали.

– Есть много таких высказываний, которые мы бы не хотели сегодня озвучивать, если Володя в плену, пока есть надежда. Я очень надеюсь, что Володя жив. Тогда мы ему передадим этот дневник и решим, что с ним делать. Если хранить в нашем музее, будем очень благодарны, потому что такие артефакты должны храниться в музее, – говорит директор Харьковского литературного музея Татьяна Пилипчук.

Последнюю запись в дневнике Владимир сделал 21 марта, в День поэзии. На следующий день за ним пришли российские палачи.