Дети рисовали на стенах еду, потому что нечего было есть: история женщины, которая пережила блокаду Азовстали
Сотни гражданских мариупольцев более двух месяцев прожили при невыносимых условиях в подземельях Азовстали, где оказались еще в начале полномасштабной агрессии России.
Вытащить их оттуда удалось ценой немалых усилий власти, ООН и Красного Креста. Первая гуманитарная колонна с 156 обессиленными горожанами добралась до Запорожья 3 мая.
Среди них была и молодая мать, 24-летняя Анна Зайцева с шестимесячным младенцем на руках, которая, по ее словам, выжила вместе с сыном только благодаря защитникам Азовстали.
— Анна, когда вы с сыном оказались в бункере на Азовстали и кто, кроме вас, там находился?
— В бункер вместе с сыном Святославом мы пришли 25 февраля, нас туда привел мой муж. То есть, по сути, мы были там с самого начала. Только в нашем бомбоубежище было около 70 человек, из них, кстати, где-то 17 детей. Были дети которым всего три, четыре, семь лет. В общем, такой возраст.
Им, конечно, было очень тяжело находиться в замкнутом пространстве, где создавалось впечатление, что не хватает воздуха. Это постоянная шумиха, беготня. Дети больше всех скучали по обычной, для мирных времен, еде.
— Они очень часто даже рисовали на стенах продукты – яблоки, разные фрукты, пирожные. У всех была мечта – когда они будут на свободе, просто полакомиться каким-то тортиком. Они абсолютно все о нем мечтали, — говорит Анна.
— Вы вместе с шестимесячным Святославом попали на ту видеозапись, где украинские воины выводят людей из-под завалов цеха, под которым находился бункер, и сажают в промежуточный эвакуационный бус. Как произошел тот обвал?
— Примерно 25 апреля по нам прилетела огромная авиабомба. Тонна или даже три тонны, судя по разговорам. И в здании над нами обвалились два этажа, и нам приходилось просто выкарабкиваться из-под завалов.
— Каким образом молодая мама с младенцем на руках выживала в тех невыносимых условиях?
— В мирной жизни непросто, когда рождается ребенок. А в бункере — это вдвое сложнее.
— Большая благодарность нашим военным, которые доставляли нам подгузники, средства гигиены, питание, которые они, рискуя жизнью, брали из разбитых аптек и магазинов. Потому что на тот момент я уже не могла кормить грудью, ведь сама плохо питалась. Но благодаря им мы с ребенком выжили и продержались, — говорит Анна.
Ведь когда уже негде было достать детское питание, ребята где-то находили упаковки с молоком и мы имели возможность разводить смеси. Или кипятили воду на свечах. Сами ели каши и сухпайки, которые нам сплошь и рядом отдавали военные, а сами голодали. Все выживали как могли.
— Ваш малыш, которому накануне вашей эвакуации из бомбоубежища исполнилось шесть месяцев, почти половину своей жизни не видел белого света?
— Да, он не видел мира, не видел солнца, он не видел травы. Когда мы впервые вышли из бункера, первое, что я ему сказала: “Святик, смотри, (сдерживает слезы) это – небо, а это солнце, а это травка, которую ты видишь впервые”, — рассказывает женщина.
— Есть мнение, что в таких сверхтяжелых условиях атеистов почти нет. Правда, что там молились все?
— Да, правда. Я, конечно, молилась за своего сына. Ведь, хоть немного, но уже пожила, а он только начинает жить. И больше всего пугало то, что меня после очередного взрыва присыпет бетоном, а он еще останется живым и его просто некому будет накормить.
— Или, к примеру, если я погибну – никто за ним, сиротой, не будет ухаживать. Для меня, как для молодой мамы, эти мысли были там самыми страшными, — говорит женщина.
— После удачной эвакуации – какой вы видите свою дальнейшую жизнь?
— Вместе с сыном я планирую ехать за границу. Потому что не хочу снова переживать этот кошмар. Но я надеюсь еще вернуться в Украину и также надеюсь, что Мариуполь будет украинским городом. Мне бы этого очень хотелось.
