Не может быть дипломатического решения, при котором Украина проиграет, а РФ победит

Временно поверенная в делах США в Украине Кристина Квин в интервью Фактам ICTV рассказала о возвращении американского посольства в Киев, фиаско Путина, санкциях против России, законе о ленд-лизе и о том, может ли США признать действия России в Украине геноцидом.

— Как вам вернуться в Киев?

— Очень приятно вернуться, я очень рада. Я уже повсюду хожу, говорю со своими друзьями и знакомыми, наверстываю все, что пропустила. Ничего не может быть лучше, чем снова быть здесь и встречаться с людьми лично. Очень рада, что теперь могу это делать.

Сейчас смотрят

— Вы сейчас чувствуете себя в безопасности?

– Я чувствую, что я в умеренной безопасности. Когда начинает гудеть воздушная тревога, я делаю то, что нужно – иду или в подвал, или в защищенное место. Поэтому, учитывая, что я это делаю, резонно говорить, что я в безопасности.

— По шкале от 1 до 10 – как бы вы оценили ситуацию с безопасностью в Киеве?

— Ну, если 10 – это самый высокий уровень безопасности, я бы сказала, наверное, 8. 8,5.

— А персонал посольства уже работает в обычном режиме?

— Нет пока. Я вернулась с очень малой группой дипломатов. Мы хотели начать с малого – оценить ситуацию, понять, что нам нужно здесь сделать, чтобы мы с остальными могли работать в безопасности. Идея заключается в том, что мы будем постепенно увеличивать количество наших людей. Впрочем, наши сотрудники и местные, как и в предыдущие три месяца, работают дистанционно.

— Консульские услуги, вроде визовых заявок, предоставляются здесь, в Киеве или нет?

– Пока нет. У нас очень ограниченный спектр услуг для граждан США, которым, например, нужен паспорт или что-нибудь такое. И даже этого мы здесь не делаем. Визы и паспорта мы делаем в основном в нашем посольстве в Варшаве. Так что наши консульские услуги мы пока сюда не вернули. Надеемся вернуть эти услуги вскоре, но пока нет.

— Украинские военные говорят, что еще существует вероятность того, что россияне намереваются снова захватить Киев. То же самое говорят и западные разведки. Что будет, если это снова произойдет?

— Я бы сказала, что пока россияне, кажется, не достигают тех успехов, которых ожидали. Пока мне сложно представить, что они способны внезапно вернуться в Киевскую область. Но при этом мы оцениваем ситуацию все время, и если бы мы чувствовали, что ситуация чрезвычайно опасна, а мы в первую очередь спрашиваем об этом наших украинских коллег, тогда бы мы уже приняли решение, что делать.

— Как, по вашему мнению, украинцы противостоят российской агрессии?

— Я всегда знала, что украинцы сильны, храбры и способны защищаться, но я должна сказать, что очень восхищаюсь украинской силой духа. Знаете, они не прячутся, а выходят и борются. Даже если они не могут сражаться на поле боя, то делают это иным образом.

Они высказываются в социальных сетях, собирают деньги на оружие, еду, помощь, медикаменты для людей. Ищут пути для людей, которые застряли в каких-то местах, пожилых людей или людей с ограниченной мобильностью. Я очень поражена силой и стойкостью украинцев.

— Есть много скептиков в Берлине, Париже, даже в Вашингтоне – людей, которые не верили, что украинцы смогут продержаться даже до недели. Что вас больше всего поражает в этом?

— В первую очередь хочу сказать, что перед этим вторжением, когда я говорила с прессой, я постоянно повторяла одно: если россияне считают, что это будет просто, то они ошибаются. Украинцы будут сражаться.

Поэтому я не была слишком удивлена, когда выяснилось, что я была права. Украинцы начали сражаться. Но, откровенно говоря, мне кажется, многие переоценили Россию, переоценили возможности россиян, и, возможно, немного недооценили возможности украинцев.

Если составить эти два факта, то получается, что украинцы способны не только выстоять, но и сопротивляться, выбросить их из Киевской области, выбросить их из Харьковской области. Так что я невероятно впечатлена. Способность украинцев делать то, что они делают, исключительно основывается на подлинном патриотизме, искренности и силе.

— Это сопротивление все же успешно во многом благодаря военной и другой помощи, которую Украина получает и от США. А теперь еще Байден подписал новый закон о ленд-лизе. В чем его суть?

— Вообще, существует два больших механизма оказания помощи, которые мы сейчас рассматриваем. Один из них — это ленд-лиз, который только что подписал президент, так что это уж точно есть.

А второй – это пакет помощи на $40 млрд, который уже прошел согласование Палаты представителей, но должен еще пройти Сенат, а затем попадет к президенту. Однако, мне кажется, с большой вероятностью, это произойдет. Эти две вещи вместе помогут поддержать Украину даже больше, чем сейчас. А я думаю, что пока наша поддержка была значительной.

Что могут деньги? Их потратят на поддержку безопасности, бюджетную поддержку, гуманитарную помощь, борьбу с голодом, вызванным агрессией РФ – так деньги тратят на помощь по всему миру. Так что эти средства решат все эти проблемы.

В то время как ленд-лиз предоставит президенту возможность поставлять необходимые вещи Украине легче и быстрее, без необходимости получать разрешения или проходить процедуры, как обычно. Это дает президенту больше гибкости в оказании помощи Украине оружием и другой техникой.

— В Украине этот закон ассоциируется с временами Второй мировой. Здесь это воспринимают как действительно что-то историческое, а как это воспринимают в Вашингтоне?

— Это историческое событие в том смысле, что, как вы сказали, такого мы не делали со времен Второй мировой. Это имеет смысл, потому что предоставит президенту Байдену больше возможностей помогать Украине наилучшим образом, по его усмотрению, основываясь на дискуссии с президентом Зеленским и другими. Это теперь его право.

Я вообще не удивлена, что его приняли, потому что Украина имеет двухпартийную поддержку в Конгрессе, в отличие от любой другой проблемы или любой другой страны в мире. Буквально весь Конгресс выражает поддержку в любых политических вопросах, касающихся Украины. Это очень большое преимущество для вашей страны, и это то, что помогает президенту Байдену самому помогать украинцам бороться в этой войне.

– Можете простыми словами объяснить, как работает ленд-лиз?

— Сама суть ленд-лиза в том, что вместо того, чтобы проходить через закупку и затем отправлять это Украине, можно просто это одолжить вашей стране, а потом Украина сможет за это рассчитаться через годы.

По этому поводу нет коротких сроков. Не надо иметь деньги сразу, чтобы заплатить за это. Также не нужно проходить через все эти процессы при закупке. Это делает путь для оказания помощи гораздо легче.

— Не считаете ли вы, что если бы беспрецедентные санкции против России ввели раньше, это помешало бы Путину осуществить это вторжение?

– Нам кажется – нет. Это бы не остановило Путина, не предотвратило бы его вторжение. Есть две причины, почему мы не спешили с санкциями. Первая – санкции должны быть наказанием за неправильные поступки. И применить наказание за то, что еще не было совершено, мне кажется, не имело бы желаемого эффекта. А вот сказать ему: не делай этого, потому что мы сделаем что-то в ответ, имело бы больший эффект. Когда наложили санкции, уже есть ощущение, что стимула не делать неправильные вещи нет.

Во-вторых, нам нужно было убедиться, что если мы вводим санкции, то остальные страны мира также это делают. Мы очень плотно работали с европейцами, чтобы убедиться, что у них тоже есть желание вводить санкции, если Путин начнет какие-то действия.

И благодаря тому, что мы ждали и сотрудничали с Европой, когда Путин начал делать то, что он делает, мы ввели столь мощные санкции не только со стороны США, но и Европы. А Европа очень важна, ведь они ведут больше бизнеса с Россией, чем США. Поэтому мы думаем, что общие санкции очень важны, очень важно также поддерживать единство между союзниками и действовать только в ответ на действия президента Путина.

— Перед этим большим вторжением США, НАТО говорили о способах сдерживания России, какие нужно было применить и какие, очевидно, приняли, чтобы РФ не реализовала свои планы в Европе. А сейчас эти средства сдерживания изменились?

— Эта оптовая агрессия была чем-то новым для всех. Надо учиться, как на такое реагировать, я думаю, Украина учится очень быстро. И это, в принципе, одна из причин, почему она преуспевает, потому что украинцы быстро адаптируются и мыслят инновативно и меняют реакцию в соответствии с ситуацией.

Честно, я не видела такой способности у россиян. Такое впечатление, что им написали военный план где-то в 1947-м или 1950-м — когда-то далеко в прошлом. И они просто ему следуют, не способны адаптироваться, не могут меняться, поэтому, я считаю, у них нет успеха, а у Украины есть. Это ваша национальная черта – вы способны адаптироваться, вы инновативны, вы мыслите быстро.

— Очевидно, что Россия надеялась ослабить НАТО и западные страны, но у них теперь больше войск НАТО на границе. Изменился ли характер западной дипломатии?

– Я бы здесь отметила несколько вещей. Во-первых, то, чего Россия надеялась достичь, не произошло. Она практически провалилась. Россия полагала, что разделит союзников, но не смогла. Союзники объединены как никогда.

Он думал, что ослабит НАТО, он усилил его. Две страны теперь хотят присоединиться к НАТО, те, которые не имели таких намерений.

Теперь гораздо больше военных групп НАТО на восточном рубеже. Путин говорит, что ему не нравятся войска на восточном фланге. Следовательно, он не только провалился в достижении цели, но еще и вызвал события, которых, как он сам говорит, не хочет.

Ранее он думал, что может использовать фейковые нарративы и лживые новости, чтобы создать путаницу относительно того, какая страна виновата в развязывании войны, и это уже на 100% понятно для всего мира, он потерпел в этом полное фиаско.

Весь мир понимает, что Россия на 100% виновата в этой войне, и что Украина на 100% – жертва российской агрессии. Его попытки объяснить людям, что у него была причина вторгнуться в Украину, полностью провалилась. В это никто не верит.

И я думаю, что это хорошее свидетельство единства Запада, хорошее свидетельство способности Украины правильно формировать месседжи.

РФ фактически не могла этого сделать, потому что госсекретарь Блинкен вышел на телевидение и заявил, что они будут устраивать эти операции по дезинформации. Поэтому когда Росия совершила эту информационную атаку, никто не поверил, потому что Блинкен ранее об этом уже рассказал.

— Поведение России изменило содержание и характер дипломатии и каким образом?

– Я все еще верю в дипломатию, я дипломат. Если бы я в это не верила, не имела бы этой работы – пошла бы в армию. Но мне кажется, что в этом случае мы пытались дать дипломатии шанс. Мы начали переговоры с Россией, чтобы обсудить, что, как они говорили, их беспокоит.

Ясно, что Россия не была заинтересована. Была какая-то слабенькая сила продемонстрировать, что они ведут переговоры, но в конце концов было ясно, что РФ хочет войны. Кажется, ничего не было, что могло бы остановить их.

У нас были попытки с ними разговаривать. Изменило ли это дипломатию? Надеюсь, нет. Существование одной агрессивной страны не означает, что люди теряют веру в дипломатию, я верю, что дипломатия может быть эффективна.

Как дипломат, я хочу, чтобы она работала, это моя работа. И я все еще думаю, что она может работать. Но, к сожалению, все еще существуют страны и лидеры, которые не верят в дипломатию. К сожалению, Путин среди их.

— Байден сказал, что считает, что Путин загнал себя в ситуацию, из которой нет выхода. Как вы думаете, все решится?

— Я бы очень хотела увидеть дипломатический путь решения этого, но очевидно, что не может быть дипломатического решения, при котором Украина проиграет, а Россия победит. Ибо это не приемлемый вариант окончания этой односторонней агрессии.

Мне кажется, Россия и Украина до сих пор разговаривают, переговоры не очень резвые, но все же существуют. Я бы хотела, чтобы Россия и Украина достигли мирового соглашения, которое Украина признала бы приемлемым. В конечном счете это и должно быть мировым соглашением, приемлемым для Украины. И если оно таково, США, конечно, его поддержит.

Не может быть дипломатического решения, при котором Украина проиграет, а РФ победит — Квин