35 лет назад, 26 апреля 1986 года произошла Чернобыльская катастрофа, которая считается крупнейшей за всю историю ядерной энергетики как по количеству погибших и потерпевших от ее последствий, так и по экономическим убыткам.
Большинство советских граждан узнали о ней не сразу.
На следующий день в Киеве на переполненном 100-тысячном Республиканском стадионе прошел матче 7-го тура чемпионата СССР, в котором Динамо обыграло принципиального соперника — московский Спартак 2:1.
Погрузиться в атмосферу, которая царила в Киеве 35 лет назад, нам помогли игроки киевского Динамо-1986.
Вадим Евтушенко: Киев опустел
— Меня немного удивило, что накануне игры со Спартаком делегация из руководства республики и “отцов города”, которая традиционно накачивала нас перед матчами, явилась к нам на базу не в полном составе, — вспоминал в разговоре с автором этих строк Вадим Евтушенко.
Это была последняя игра перед финалом Кубка кубков. После поединка нас должны были распустить по домам. Но планы скорректировали — после матча всю команду повезли снова на базу в Конче-Заспу.
В автобусе Валерий Лобановский необычно громко сказал, дескать, что-то случилось в Чернобыле.
Домой нас так и не отпустили. Ассистент Лобановского Владимир Веремеев быстро договорился с московским Динамо, и мы до перелета во Францию тренировались на базе этой команды в Новогорске.
После победы в Кубке кубков вернулись в Москву, где остались все сборники — больше 10 человек. Остальные, и я в том числе, на поезде отправились в Киев.
На железнодорожном вокзале столицы Украины было очень много народа. Но они приехали не только для того, чтобы встретить киевское Динамо.
Народ активно разъезжался. Я из окна автобуса заметил, что Киев какой-то пустынный. Женщин и детей в городе почти не было видно.
У меня к тому времени уже было двое детей. Жена с ними уехала в Кировоград к своим родственникам. Вернулась после моего возвращения с чемпионата мира
Олег Блохин: После прогулки проверяли одежду на дозиметре
— Я в матче со Спартаком участие не принимал — получил небольшую травму, не успел восстановиться к игре, — вспоминал Олег Блохин, — зато уже в финале Кубка кубков вышел на поле, забил гол.
Помню, в одной из французских газет написали, что Динамо выиграло Кубок кубков благодаря Чернобылю. Дескать, мы наглотались радиации и стали бегать как заводные. Вся футбольная Европа гудела по этому поводу.
В Киеве слухи о трагедии в Чернобыли поползли уже на следующий день после аварии.
Но я сначала им не поверил — думал, утка. Семью из Киева никуда не отправил. После возвращения из Франции поговорил с генералом КГБ, который жил в моем доме. Он сказал, что случившееся в Чернобыле — дело серьезное.
Сразу отвез семью в Миргород к родственникам жены.
Помню, как активно заливали водой газоны. И не только на базе в Конче-Заспе. Выводили радиацию таким образом. В Киеве вовсю заливали водой Крещатик и Печерск.
Народ пил красное вино. Мы, правда, сидели на сборах и такой возможности не имели.
Я где-то достал дозиметр. Дочке было три года. После прогулки подносил дозиметр к одежде Иры, он трещал. Какое-то время вообще дочку на улицу не выводили.
Олег Кузнецов: С прилавков исчезло красное вино
— Когда выходил на поле в игре со Спартаком, вообще не владел никакой информацией по Чернобылю, — подтверждает слова одноклубников Олег Кузнецов.
О трагедии узнали уже после возвращения с финала Кубка кубков.
Нам предоставили несколько выходных. Всех жен ребят, которые не разъехались к нашему возвращению из Франции, тоже привезли в Москву.
Я с супругой отправился в Одессу — поехали в гости к Игорю Беланову.
Затем уже пошли слухи что Чернобыль – это очень серьезно. Дескать, период распада радиоактивных элементов может составить тридцать лет.
Вроде, у Блохина были свои источники, он ведь поддерживал отношения с сильными мира того. А на базе в Конче-Заспе появились допотопные военные дозиметры. Люди ходили с ними, выясняли, есть ли на базе радиация.
Скорректировали и тренировочный процесс.
Предыгровую зарядку мы обычно проводили в лесу. После аварии в Чернобыле стали проводить на поле. Специалисты сказали, что хвойные деревья возле нашей базы могут впитывать в себя радиацию.
Также помню, что в Киеве после трагедии с прилавков моментально исчезло красное вино, которое врачи рекомендовали пить для вывода радиации.
Василий Рац: Ходили по квартирам, меряли радиацию
— До матча со Спартаком про Чернобыль никто ничего не говорил — не скрывает Василий Рац.
Уже в аэропорту в Париже мы увидели на многочисленных табло надпись на французском и английском Chernobyl. Поняли, что случилось что-то нехорошее.
Лобановский нам порекомендовал ограничить свое общение с зарубежными журналистами, которых трагедия интересовала гораздо больше, чем предстоящий финал Кубка кубков. Да и что мы могли им ответить — сами ничего не знали.
Приехали в гостиницу, включили телевизоры. На всех телеканалах идут сюжеты о взрыве на Чернобыльской АЭС.
Информация в стране об аварии распространялась дозировано — толком никто ничего не знал.
Первомайскую демонстрацию и Велогонку мира никто не отменял.
Помню только, что у всех динамовцев был обход квартир — приезжали люди с дозиметрами, ходили по квартирам, замеряли радиацию. Ко мне на балкон даже заходили.
Иван Яремчук: Чернобыль прошел мимо меня
— До игры со Спартаком вообще ничего не знал, — чистосердечно признается Иван Яремчук, — затем нам сказали, что бахнул Чернобыль.
Особого значения этому не придал — ну бахнул, так бахнул. Только через пару недель выяснил, что, оказывается, взорвалась атомная электростанция.
Семьи у меня не было. Правда, маму к тому времени забрал из Закарпатья в Киев. Но когда по радио многократно прокрутили сообщение, что радиоактивное облако на Киев не пошло, смысла отправлять маму в родное село Великий Бычков не увидел.
Помню, что в газетах народ успокаивали. Дескать, Киеву никакая опасность не грозит.
Мы же сразу уехали на сборы, готовились к чемпионату мира. Поэтому Чернобыль прошел мимо меня.
Широкий грузинский жест
— Ночью грохнул Чернобыль, а на следующий день мы встречались со Спартаком, — вспоминал в разговоре с автором этих строк в 2011 году Андрей Баль, который ушел от нас в 2014 году.
Впрочем, до игры с нашим самым принципиальным соперником по чемпионату СССР о трагедии мы практически ничего не знали.
Не ведали об этом и простые люди. На матче был аншлаг, а тогда ведь Республиканский стадион вмещал 100 тысяч зрителей.
О том, что в Чернобыле произошла катастрофа, мы начали понимать уже по прилету в Париж. Оттуда должны были ехать в Лион на финал Кубка обладателей кубков с мадридским Атлетико.
В аэропорту Шарль де Голль нас окружили журналисты. Начали расспрашивать не о том, как мы собираемся играть с Атлетико, а о взрыве на атомной электростанции.
А кто из нас имел представление, что такое атом? Мы вообще почти ничего о случившемся не знали.
У меня супруга ждала ребенка. Решил, что лучше жену отправить подальше от столицы Украины.
Когда вернулись после игры с Атлетико, договорился со своим кумом, нападающим тбилисского Динамо Ревазом Челебадзе. Жену отправил к нему на дачу в Кобулети. Также Реваз гостеприимно принял семьи Бессонова, Журавлева и Каплуна.
В Киеве никакой паники не было — народ еще долгое время толком ничего не знал об аварии. Даже не отменили Велогонку мира, которая прошла на майские праздники.
Правду о Чернобыле мы узнали намного позже.
