Те были страшными, а эти в тысячу раз хуже. Жители Бучи вспоминают нацизм и сравнивают его с новым явлением – рашизмом

Они оба пережили оккупацию в Буче. Ему 88. Ей – на шесть лет меньше.

Петр Потапенко – звонарь. Неонила Романова поет в клиросе собора Святого Андрея Первозванного вместе с супругой Петра.

Этих хорошо знакомых людей связывает еще одно общее горе. Оба они помнят две войны. Вторую мировую и нынешнюю, которую многие считают третьей мировой, хотя формально она таковой не является.

Петр Теодосиевич родом из Житомирской области. С 1941 по 1944 год она была под оккупацией немцев. В области сожгли больше всего в Украине сел – 112. И несмотря на это, сравнивая россиян с нацистами, мужчина не скрывает ярости.

Нынешние захватчики страшнее, хоть и те были не подарком.

– Я тогда подростком был. В селе жил, а деревня сгорела. И мы между двумя огнями: в деревне – немцы, а в лесу – партизаны. Если кто-то скажет, что я с партизанами дружу – немцы сожгут все, чтобы и духа не было. А если партизаны узнают, что я с немцами общаюсь, тоже не пожалеют. Женщине одной голову за такое отрубили, – вспоминает Петр Теодосиевич.

Это были ужасные времена. Но после двухмесячной оккупации Бучи мужчина говорит: между одними оккупантами и другими – огромная разница.

Немцы жили в доме его матери. Детей не трогали.

– Они сидели зимой в домах. Детям давали консервы, шоколады, конфеты. Мирных не трогали. А эти жестокие. Хотя вроде бы наши, славяне. Они приходили в дом постоянно, по 9 человек, и выбивали везде двери. Люди же закрывали и уезжали, так они кувалдами и ломами вырывали их. Искали оружие, – говорит Петр Теодосиевич.

Все живущие под оккупацией условно делят россиян на плохих и еще хуже. Наименее страшные – те, кто все ломал, запугивал, мародерил, но не убивал. Одни такие шутники привязали друга Петра Теодосиевича к танку и так держали, пока тот не признал, что Украина сама себя обстреливает.

Были захватчики и гораздо хуже: насиловали женщин и детей или расстреливали людей просто за то, что те не нравились.

Мужчина ведет нас по дворику в соборе Святого Андрея Первозванного. Сейчас здесь песок и свежие тюльпаны. До конца апреля это было самое страшное место на Киевщине. В общей сложности, пока продолжалась оккупация, россияне убили в городке 420 гражданских.

Сначала тела просто лежали на земле. Затем их закапывали на территории храма в братской могиле – в одних целлофановых пакетах.

— Каждый третий погибший в Киевской области — именно из Бучи, — говорит настоятель собора Святого Андрея Первозванного, отец Андрей Галавин. – Здесь было сафари: людей мучали, убивали, применяли пытки. Из того, что я слышал, при немцах было лучше.

Этот тезис подтверждает и Неонила Романова. В год победы ей исполнилось 5. Хотя тогда она была очень маленькая, но войну помнит хорошо. Нацисты так же, как и новые – рашисты – прятали технику у людей по дворам. Неонилу от обстрелов спасали сестренки, которые поочередно носили ее на плечах к погребу.

– И тогда было плохо, – говорит женщина. – Но эти были в тысячу раз хуже. Таких ужасов не было, стоящие у нас немцы не все были фашистами. Один был очень плохой – мог нас ударить сапогом. Но даже свои его не любили. Нам они рассказывали, что у них дома тоже есть дети.

Что хуже всего — россияне расстреливали людей просто так. Неонила Александровна как теперь помнит женщину, которая очень быстро бежала, размахивая при этом руками. Она едва успела добежать до квартиры, как россияне открыли по ней огонь. Прострелили печень. Она погибла. Помочь ей никто не мог. Люди вынуждены были просто прятаться, ведь их ждала бы та же участь.

– Вот сидит человек под подъездом. Они подходят, стреляют и убивают. Так, ни за что. Человек даже слова не произнес, – вспоминает женщина.

Поэтому все жители Бучи больше всего ждут нового Дня победы. Они верят, что он обязательно наступит. Пока же усердно молятся Богу. К счастью, после освобождения городка их собор заработал.

Фото: Ольга Чайко