О реальном призраке Киева и душе в каждом самолете: интервью с пилотом Барре
Пока идет война, лица военных летчиков показывать запрещено. Ко Дню авиации Украины мы записали интервью с пилотом с позывным Барре.
Барре – это прием игры на гитаре. Легко, непринужденно, весело общается с нами Барре. Он всегда улыбается. Говорит, держать небо не трудно. Ибо каждый пилот за своей спиной чувствует любовь и заботу родных и поддержку наземной армии.
– Есть такое слово – юродивые. Все летчики знают, что самолет тяжелее воздуха. Если логично подумать, он очень тяжелый, как же на нем взлететь? Но мы все равно летаем. Это уже вторая сторона медали, есть аэродинамика и все научно объяснимо.
Но вообще все летчики – мечтатели и любят свое дело. Ведь если ты не любишь свое дело, то тебе нечего здесь делать. У меня детская мечта маленького мальчика воплотилась во взрослую реальность.
– Реальность сегодня – это война.
– Это война. Нас к этому готовят всю жизнь. Мы учимся психологически, морально, физическая поддержка – это основное. Опыт – это такая штука, которую приобретаешь с годами. Поэтому начиная с момента становления на крыло, летчик приобретает опыт. Каждый полет разный и каждая задача разная. Не бывает одинаковых посадок, не бывает одинаковых взлетов. Всегда есть препятствия, и нас к этому готовят.
– Ты чувствуешь себя героем?
– Мы такие же простые люди, как и вы. Просто у нас есть некоторые навыки, подвластные не всем. Герой – это каждый, это человек, сознательно идущий на риски.
На самом деле каждый летчик перед полетом подходит к самолету и, осознавая, что летит на задание, на котором может произойти что угодно – это, наверное, настоящий герой. Но каждый гражданский человек, осознающий, что он также рискует своей жизнью, своим здоровьем, иногда своими родными – это герой.
– Эмоции в небе присутствуют или их нужно оставлять на земле?
– Когда человек, сидящий внутри кабины, управляет самолетом как частью своего тела – это настоящий пилот. В самолете должен сидеть человек со светлым умом и в некотором смысле романтик. Но могу сказать одно – для летчика важно не обсуждать приказы и не вестись на провокации. Для летчика существует правило – точно наводить маркеры на цель и вовремя нажимать гашетку. Вот и все. Тем и руководствуемся.
А принимать решение чуть быстрее, чем простой человек – это у нас заложено еще с первого курса.
– А страх?
– Сначала это не страх, это очарование. Очень тонкая грань. Поэтому если ты боишься, то либо преодолеваешь, либо просто уходишь. Вот и все. В небе страху места нет, потому что страх всегда мешает.
— Готовы ли украинские летчики с таким опытом, который получили во время войны, осваивать сверхсовременные военные самолеты?
– Чтобы изучить самолет, тактико-технические характеристики, знать некоторые нюансы, что и на каких скоростях происходит, что можно делать, а что нет. Каждый летчик готов к этому даже сейчас. Я уверен, что для подготовки летчика на новом самолете типа F16 или F18 нужно три-четыре месяца.
– Невероятные вещи для пилота существуют? Ибо с земли все, что делают военные летчики, кажется невероятным. Где для вас вот этот предел?
– Для гражданских даже выполнение фигур простого пилотажа – это уже нечто невероятное. Выполнение такой фигуры, как бочка или вираж на максимале – это тоже нечто невероятное. Для нас, начиная с обучения, уже налета наших навыков, это просто рутина, которая превращается в работу.
– Ваша работа во время войны другая?
– Сейчас боевые действия – очень тонкая грань, и жаль, что не можем рассказать о применении оружия и всех характеристик самолета во время воздушных боев. Потому что это война. И каждый летчик, выполняющий свой боевой полет, поверьте, он уникален. И уверяю, нашей работы достаточно, чтобы выполнять задачи по охране и обороне важных государственных объектов и государственной границы.
– Призрак Киева. Мы понимаем, что это собирательный образ. Как вы или ваши коллеги реагировали на этого мифического призрака? Нужен ли он вам или это только для гражданских, чтобы поднять их дух?
– Конечно, важен. Я могу сказать, что он есть, но не в лице одного человека. Тех парней, которые погибли, жалко. А наши побратимы и сейчас выполняют боевые задания каждый день. Поэтому за призраком Киева стоит огромное количество людей, множество персонала, огромное количество техники и поддержки со стороны наших партнеров и всей Украины.
– Пилоты – гораздо ближе, чем другие люди, к небу. И точно имеют много странных традиций, то есть предрассудков. Сохраняются ли они?
– Обязательно. Не важно, боевой вылет или простой, на легкомоторных самолетах. У летчика есть (привычка, – Ред.) погладить по крылу ладонью. Потому что у каждого самолета есть душа, и все летчики об этом знают. И в воздухе это помогает психологически – то, что вы соединились своими душами с машиной. Это влияет на выполнение любой задачи.
– Каждый самолет имеет душу, но как много людей вкладывают свою душу в то, чтобы самолет взлетел?
– Есть такая фраза по летному делу, но она больше к метеослужбе относится – видимость один на миллион. Мы шутим, что это на одного летчика приходится миллион людей, которые ему помогают взлететь…
Традиции между нами, конечно, есть. И опять же, вспоминаю свой опыт. При первом самостоятельном вылете на боевом самолете техник-механик подготавливает самолет. Мы здороваемся, и я должен положить, там есть специальное отверстие такое, ему пачку сигарет. Он это должен забрать и показать, что все четко. Вот такие традиции.
У нас взаимосвязь очень тесная с техниками, потому что они готовят именно эту душу, этот самолет, чтобы мы могли спокойно выполнять свою боевую задачу.
– Понимаете ли вы, что каждый пилот сейчас очень ценен в прямом смысле этого слова?
– Начиная с того, что на летчика выделяются несколько другие средства для обучения, в разы больше, чем на солдата, конечно, мы это ценим. Потому что каждый наш шаг, каждое наше действие – это полностью вклад нашего государства и нашего народа. Это их деньги. Они на нас надеются, и мы не можем их подвести.
