Они едут сюда воровать: Мамука Мамулашвили о том, почему после победы Украины россияне не изменятся
Грузинский легион — самый многочисленный иностранный контингент в составе Вооруженных сил Украины, который уже 9 лет помогает Украине бороться за независимость в развязанной Россией войне.
Мамука Мамулашвили попал в российский плен, когда еще был подростком, и уже тогда понял, на что способны россияне. В зверствах, которые совершают россияне в Украине, видит немало общего с их поведением во время войны с Грузией.
О контрнаступлении ВСУ, что ждет Россию после победы Украины, можно ли доверять российской оппозиции и что думает о кадыровцах — Мамука Мамулашвили, основатель и командир Грузинского национального легиона в эксклюзивном интервью Фактам ICTV.
– Как и когда был создан ваш батальон, сколько было людей в самом начале?
— Это было в 2014 году. Когда я создал Грузинский легион, было около десяти человек — моя маленькая команда профессионалов, бывших офицеров грузинской армии, которые приехали вместе со мной. Грузинский легион уже в апреле 2014 года был в Украине и помогал украинцам, — рассказал он о создании подразделения
– В каких боевых действиях вы принимали участие, начиная с 2014 года?
— Легион участвовал в боевых действиях по всей Луганской области, начиная с Луганского аэропорта, Счастья, Трехизбенки. Впоследствии, когда количество личного состава увеличилось, бойцы начали участвовать в боях на разных направлениях.
В 2016 был принят закон об интеграции иностранцев и Грузинский легион подписал контракт с ВСУ. Это были первые иностранцы, которые вступили на контракт с Украиной.
– Сколько у вас людей?
— На сегодняшний день это самое большое иностранное формирование.
– А национальностей?
В Грузинском легионе сейчас около двух тысяч бойцов. В основном — это грузины, до 70%. Остальные — это другие страны.
– Какая мотивация у вас была тогда?
— Мотивация была одна — украинцы помогли Грузии, мы помогаем Украине. Это был момент, которым обязательно нужно было воспользоваться и показать свою дружбу Украине. Грузия несколько раз подвергалась нападению России, и единственными, кто помогал Грузии, были украинцы. Конечно, мы должны были сюда приехать, — сказал Мамулашвили.
– Какое было оснащение у батальона в 2014-м и на сколько вы отличались от Вооруженных Сил Украины на тот момент?
— Уже тогда огромное количество гражданских волонтеров очень активно помогали. Учитывая уровень, в котором находились Вооруженные Силы Украины в 2014-м, подразделение было довольно нормально оснащено. Во многом зависело от волонтеров — это и украинцы, и очень много людей из Грузии.
— Есть ли сейчас в вашем батальоне тяжелая техника, какие задачи выполняете?
— Сейчас Грузинский легион является частью военной разведки Украины и занимается спецоперациями. Подразделение разделено на маленькие группы, которые работают отдельно друг от друга на разных участках фронта.
– Можете привести пример, о котором уже можно говорить?
— Мы были первыми, кто встречал российские вертолеты в Гостомеле, освобождали не одно село на Киевщине, потом уже Грузинский легион был рассеян по всей линии фронта — от Харьковской области до Херсонской.
– Расскажите о спецоперации в Гостомельском аэропорту 24 февраля.
— Могу сказать, что мы были удивлены тем, что российские вертолеты долетели так глубоко до Киева. Детали я не буду описывать, потому что о многом еще нельзя говорить. Мы участвовали в этом бою. Высаживался десант с вертолетов, и мы работали по этому десанту.
– Тогда, 24 февраля, вы увидели масштаб, с которым Россия идет в Украину. Что вы тогда думали?
— Мы были уверены, что Украина все-таки выстоит. Кроме того, что враг был очень близко, мы ничего нового не увидели. Россияне не так хорошо знают украинцев, как мы, и мы были уверены, что будут жесткие бои, но мы таки выстоим. Так и произошло.
— Вы освободили некоторые села в Киевской области…
— Да, и в Бориспольском направлении, и в Буче, Ирпене и так далее.
— Когда вы увидели Бучу и Ирпень, каковы были ваши ощущения?
— Это очень подавило ребят, подавило ощущение того, что они не смогли сделать максимум, чтобы спасти детей, которых изнасиловали и убили, которые лежали со связанными руками.
– А вас удивило то, что делали россияне?
— Абсолютно нет, я несколько раз уже видел, как воюет Россия, ничего удивительного я там не увидел — всё тот же сценарий, который проигрывался в Грузии.
– А что они делали в Грузии?
— То же — они убивали детей, убивали женщин, расчленяли трупы…
– А каким был ваш первый боевой опыт – не в Украине, а вообще в жизни?
— Это в Абхазии. Можно назвать это конфликтом в Абхазии, но это был конфликт между Россией и Грузией. Это был первый конфликт в принципе после развала Советского Союза. Первой целью стала Грузия, и вариант гибридной войны Россия начала испытывать на Грузии. Мне было 14 лет, мой отец был военным генералом, мы вместе с ним провоевали больше года. После этого мы вместе попали в плен…
– Расскажите о плене, что вам пришлось пережить там?
— Я не люблю говорить о деталях, но вы понимаете, что может быть с военнопленным. Я бы не сказал, что после этого меня что-то удивляет в россиянах. Это научило меня, почему нужно уничтожать нацию, которая по сути своей — террорист.
– Что с вашим отцом?
— Мой отец потом еще три года воевал в Украине — с 2017 до конца 2019-го. У него развился диабет, и год назад он скончался в Грузии.
– А как вы вышли из российского плена?
– Меня поменяли на военнопленного.
— Какой это был год?
— Это 1993-й. Мой отец был плену где-то полтора года, я — три месяца.
— Мы видим огромную поддержку Украины со стороны грузинского народа, но не видим такой поддержки со стороны властей…
— Власти у нас пророссийские, меня не удивляет то, чем они занимаются. Было официальное заявление премьер-министра Грузии на одном из политических форумов, что война в Украине началась из-за того, что НАТО начало расширяться. Это, помимо прочего, намек на то, что Грузия не хочет больше быть претендентом на вступление в НАТО. При том, что народ полностью прозападный, народ имеет демократические ценности, народ пролил много крови, чтобы выйти на какой-то уровень. Я уверен, что грузинское общество не даст права этой кучке политиков дискредитировать Грузию, хотя бы даже в глазах Украины.
– А почему грузины не пытаются освободить Абхазию?
— У нас пророссийское правительство. Как вы считаете, хотят ли они сейчас какого-то вооруженного конфликта или возвращения грузинских территорий? Россия держит грузинские территории в заложниках, чтобы манипулировать Грузией политически. Народ сам не может взять лопаты, пойти и бороться — это должно быть организовано. На мой взгляд, грузинское общество должно прежде всего побороть свою власть.
— А это реально?
— Да. Россия вкладывает огромные деньги в то, чтобы удержать это руководство у власти, однако грузинское общество уже на конечном этапе выдержки от того, что происходит в Грузии. И на следующих выборах, я думаю, в Грузии будут политические изменения.
— Даже к вам могут быть применены санкции — представитель ваших властей заявлял, что воюющих за Украину грузин будут лишать гражданства.
— Это заявление сделал премьер-министр, но это вызывало настолько сильную реакцию общества, что эту тему просто замяли. Они даже не хотели об этом говорить. Но дело не в этом! Дело в том, что грузинские власти могут об этом говорить, и это уже проблема.
— Как вы относитесь к российскому батальону, который сейчас вроде бы воюет против России? Вы с ними общаетесь?
— Нет, мы не общаемся. Мне никогда не было интересно пообщаться. Если они хотят сделать что-то хорошее Украине, это хорошо для них прежде всего. Просто они приехали после начала полномасштабной войны и начали поддерживать Украину сейчас. Украина находится в полномасштабной войне уже 9 лет.
– А на каких участках фронта вы сейчас находитесь?
— C Харьковской области по Херсонскую. Наши части находятся практически везде.
– Вы освобождали Харьковскую область. До начала осеннего контрнаступления вы понимали, что это будет столь успешно?
— Конечно. Мы часть военной разведки, мы многое знаем намного раньше, чем регулярные войска.
— А что стало причиной успеха?
— Корректное руководство, которое все спланировало — это самое главное. Благодаря усилиям Залужного и ещё ряда лиц, которые планировали наступление, оно было успешно. И по сей день оно успешно.
– А что россияне сделали не так тогда в Харьковской области? Где они ошиблись, что их оборона посыпалась?
— Я думаю, все дело в мотивации. Русские знают, что им не за что бороться. Разве что только что-то украсть.
– Расскажите о Бахмуте, вы же в том числе стоите и там?
— Да, сейчас находимся и под Бахмутом.
– Туда Россия бросала ПВК Вагнер, большая часть которых зеки. Выполнили ли они свою задачу, которую перед ними ставили?
— Если подразумевается умереть, то они выполнили эту задачу. Бахмут закопал под собой основную часть российской армии — около 40 тыс. человек. Не имеет значения, это группа Вагнер или нет, потому что они такие же дилетанты, как и мобилизованные. Большой разницы между ними нет, как и между ними и кадыровцами. Регулярные войска и более-менее опытные войска были уничтожены в первые два-три месяца войны.
– Вы говорите, что кадыровцы не квалифицированы?
— Это любители. Они не более чем милиционеры, следящие за правопорядком у зеков, которых пускают на убой. У них нет соответствующей боевой подготовки с военной точки зрения. Во-вторых, они понимают, что не хотят за россиян умирать.
– Есть конфликт между чеченцами и другими россиянами?
— Да, конечно, там распределение награбленного происходит довольно трудно, и у них всегда конфликт.
— А как вы думаете, может ли снова наступить момент, когда Чечня заговорит о независимости?
— Я надеюсь, Чечня заговорит о независимости и сможет вырваться из российской оккупации.
– Есть какие-то признаки, что это начинается?
— Такие признаки есть в Ингушетии, такие есть в Дагестане. Но клан Кадырова все еще достаточно силен, и он подавляет любые противоречия и восстания.
– Почему? Кадыров так любит Россию?
– Нет, Кадыров так любит деньги.
— А какую роль Бахмут сыграл для Украины, кроме того, что там погибло большое количество российских военнослужащих?
— Бахмут замкнул на себе основные российские военные подразделения, которые не смогли на разных участках фронта передвигаться вперед, и практически их уничтожил.
— Действительно ли российская армия сейчас оказалась в Бахмуте в ловушке?
— Основные здания, укрепления в городе Бахмуте уничтожены, поэтому сейчас по оккупантам работает артиллерия и достаточно успешно. Там негде прятаться практически.
— А сейчас заменили зэков мобилизованными…
– Я не вижу никакой принципиальной разницы между ними. Они также хотят награбить, как и бывшие зеки или кадыровцы. Это одного типа люди, которые хотят нажиться на этом.
— Мы писали несколько интервью с российскими пленными, они так и не могли объяснить, зачем они сюда идут — говорят о телевизоре или что их заставили…
— Все очень банально – они едут сюда грабить. Просто военнопленный не может этого сказать. Конечно, они будут говорить о пропаганде или что их заставили это сделать. На самом деле их хорошо заряжают женщины дома, чтобы они принесли какую-то бытовую технику.
— Один военнопленный был из поселка на 5 тысяч жителей, и он не газифицирован, у них есть и города — миллионники не газифицированные, это в стране, которая имеет самые большие залежи газа в мире…
— Не в этом дело, дело в российском менталитете. Если бы они даже были газифицированы и у них у всех было по унитазу, они все равно хотели бы второй унитаз.
— Как вы думаете, эти мародерства, изнасилования, убийства гражданских и пленных, которые они совершают в Украине, это инициатива конкретного командира или это их российская традиция?
– Если вы окунетесь в историю оккупационных действий России, вы поймете, что Россия всегда во всех войнах вела себя точно так же. Это нищие, которые хотят что-то унести домой, и этих нищих очень много.
— О контрнаступлении — реально ли выйти на границы 1991 года?
– У нас есть потенциал. Нам нужно подождать и дождаться момента, когда мы будем готовы логистически. Обязательно нужно выбрать подходящий момент.
– Все ждали весной, уже лето. Может ли так произойти, что не будет этого момента?
— Это же не парад, чтобы объявить его в один день и сказать — вот сегодня десятое мая, у нас будет контрнаступление. Это процесс медленно, но он идет.
– А россияне готовят наступление?
— Нет, они готовятся обороняться, и нельзя недооценивать их, потому что россияне учатся. Хотя и очень туго, но учатся в процессе войны.
— После того как Украина победит, какая судьба ждет Россию, произойдет ли смена власти, станут ли они, наконец, нормальными людьми?
— Это не мой сарказм, но в том, что они могут стать нормальными людьми, я очень сомневаюсь. Потому что российское общество не сегодня деградировало и не вчера.
— Смогут ли они достичь смены власти?
— Будет Путин или кто-то другой, это не изменит ход мыслей. Даже Навальный, на мой взгляд, такой же, как Путин, просто он не смог это проявить. Ему не дали сцены для того, чтобы проявить свои националистические наклонности. Я помню, с каким сарказмом они говорили, когда Россия напала на Грузию в 2008 году, и этого никто не забывает в Грузии. Грузинский народ это очень хорошо помнит! И российский народ делает из такого человека мученика, и такой мученик станет вторым Путиным.
