Путь из оккупации: как волонтеры помогают украинцам выехать из Херсонщины

РФ на оккупированной части Херсонской области врывается в гражданские дома, похищает людей и угрожает убить. Поскольку люди не хотят жить в постоянном страхе, то пытаются уехать оттуда.

Как проходит спасение людей из оккупации — в интервью журналистке Фактов ICTV Ольге Чайко рассказала спикер объединения временно оккупированной Херсонщины HUMANITY Ирина-Эстер Вратарева.

Отметим, что HUMANITY – это волонтерская организация, которая помогает людям выехать из ВОТ.

О туре в оккупацию ради спасения людей

Первое, что нужно понять – тур в оккупацию невозможен без штурмовой бригады, рассказывает спикер.

– В оккупации действуют волонтеры. Но в оккупации их гораздо меньше – это люди, которые помогают с распространением информации и со сбором средств. К сожалению, нет законных механизмов, чтобы это делать. Мы получаем заявки о желании выехать с ВОТ, но с этим очень большая сложность, потому что почти на всей оккупированной территории нет связи, — говорит она.

По ее словам, человек может ждать момента, когда появится украинская связь, ловить ее чуть ли не сутки в каком-то определенном месте, чтобы только подать соответствующую заявку. А это еще нужно делать так, чтобы оккупанты не заметили.

О страхах людей перед выездом из оккупации

Очень много людей хотят уехать из оккупации. Если в начале их от этого шага останавливала надежда, что война быстро закончится, то через некоторое время она угасла и семьи начали пробовать самостоятельно выезжать из захваченных городов и сел. Однако здесь возникал определенный страх из-за рисков, о которых рассказывали в оккупации.

— Люди были запуганы, поскольку, если твои родственники в ВСУ или ты оставлял где-то проукраинские комментарии или были еще какие-либо ситуации, связанные с проявлением патриотизма, то возникали определенные риски. Говорили, что такого человека могут похитить или уничтожить, — рассказывает спикер HUMANITY.

К тому же, не меньше людей пугала неосведомленность, а как выезжать с временно оккупированной территории. Информацию можно было получить только из уст в уста.

— Мы, в свою очередь, следим и днем, и ночью, ожидая этих заявок. Есть специальные люди, и каждый работает на своем этапе. Бывает это по-разному — может быть срочный выезд или подготовка длится несколько недель, иногда и больше. Все зависит от того, с какой историей мы имеем дело, — рассказывает Ирина-Эстер Вратарева.

О подготовке людей к выезду

Волонтерская организация HUMANITY готовит людей и рассказывает им, что их может ждать во время фильтрации. Это делается для того, чтобы они сообщали информацию разумно и осторожно и такую, которая не станет для врага триггерной.

— Потому что были случаи, к сожалению, когда оккупанты думали, что человек корректировщик, если у него в телефоне есть фото дома, а это всего лишь их дом на снимке. И вообще каждый украинец для них потенциальный связист, который может предоставить координаты и тому подобное. Это доходит иногда до абсурда, потому что подозревают даже какую-то старенькую бабушку, которую надо пожалеть и отпустить. Но имеем то, что имеем, — говорит Ирина-Эстер Вратарева.

Она отметила, что на самом деле даже не нужно быть “громким” патриотом, человека могут заподозрить в том, что он связист только на национальной основе. То есть, если он имеет украинское происхождение, то уже является потенциальным врагом для оккупантов.

— Поэтому абсолютно все, кто выезжает, должен связаться или с нами, или с любыми другими волонтерами, которым доверяет для того, чтобы мы просто рассказали, как готовиться к выезду. Помните, что оккупанты могут придраться к чему угодно, и сотрудники ФСБ как раз те, кто работает именно в рамках этой задачи.

Сейчас, к сожалению, практически все вынуждены брать российский паспорт, и мы настаиваем, чтобы люди делали это, ведь главное — сохранить свою жизнь и своих близких в оккупации, а в Украине эта бумажка все равно ничего не будет значить, — замечает Ирина-Эстер Вратарева.

О причинах увеличения количества желающих уехать

Конечно, в оккупации с первых дней несладко, но сейчас это становится все более невыносимым. Дело в том, что террор нарастает — человека могут прямо с улицы похитить или ворваться в его дом, совершить обыск. К тому же, усложняют жизнь и постоянные обстрелы, а также то, что в части городов и сел нет отопления, света и связи. Кроме того, после подрыва Каховской ГЭС, в результате чего были затоплены территории области, есть огромные проблемы с водой.

— Есть места, куда просто подвозят воду, но это техническая вода, из которой ты ребенку нормально ничего не приготовишь. Люди поняли, что в таких условиях невозможно больше жить, — говорит спикер волонтерской организации.

Сложнее вывезти из оккупации маломобильных и совсем пожилых людей.

— И спасибо тем, кто нас находит и просит о помощи. Поскольку действительно есть возможность это сделать. Также у людей огромные проблемы с деньгами, и они не знают, что мы можем вывезти их бесплатно. И тут важно везде, в СМИ, рассказывать, что есть такая опция, — говорит Ирина-Эстер Вратарева.

Конечно, есть определенный процент ситуаций, где-то от 5 до 10%, когда вывезти из оккупации не получается.

— Но мы продолжаем работать с людьми для того, чтобы они оказались на безопасной территории, — добавляет спикер HUMANITY.

О волонтерах

Волонтеры не выезжают и не заезжают в оккупацию, они там находятся постоянно. Они рискуют жизнью, своим здоровьем там, на неподконтрольной территории, ради спасения других.

— Оставить оккупацию и вернуться туда снова — очень сложно и рискованно. Иногда бывают наивные обращения — “Можно мы съездим на подконтрольную Украине территорию, посмотрим, если все хорошо — мы останемся”. Мы объясняем, что, возможно, один-два раза у кого-то это и получится, но в основном такой человек вызовет много подозрений у оккупантов и может даже попрощаться со свободой или даже жизнью по прибытии на захваченную территорию, — добавляет Ирина-Эстер Вратарева.

О пути из оккупации

Путь из оккупации занимает до 6 дней.

Для каждой истории это очень индивидуально. На определенных этапах работают разные люди — одни помогают с документами, другие — с иными моментами.

— Сложности с выездом из оккупации, конечно, есть, но выбрать более безопасную жизнь и связаться с волонтерами надо особенно, если в семье есть маленькие дети. Они не должны расти без детства, а детства там нет, — говорит спикер волонтерской организации.

Прежде всего основная проблема, которая возникают при выезде из оккупации, — это плохая связь или вообще ее отсутствие. Из-за этого даже срываются определенные выезды.

О настроениях оккупантов на Херсонщине

Враг на оккупированных территориях до сих пор верит, что украинцы рады приходу РФ на нашу территорию.

— Я могу сказать и это мое исключительно субъективное мнение, что в начале оккупации россияне действительно считали, что их будут встречать с цветами и песнями, желательно советскими. И они до сих пор (для нас это загадка) наивно думают, что украинцам интересно возвращение в этот зомбосовок.

По этой причине они навязывают свой нарратив о том, что РФ — это страна-победитель. Россия даже маленьким детям через создание милитарных лагерей навязывает собственную идеологию, — рассказывает Ирина-Эстер Вратарева.

Но несмотря на это даже дети знают, кто на самом деле враг. Чтобы новое поколение понимало это, волонтеры постоянно ведут патриотическую работу там, в оккупации. Например, они устраивают праздники в подполье для детей, где читают стихи на украинском языке. По ее словам, дети научены не говорить врагу свои истинные мысли относительно Украины ради сохранения собственной жизни. Они знают об опасности высказывания правды там.

Когда враг увидел, что нарративы не срабатывают, то прибегнул к террору — запугиванию, обыскам и тому подобное. Поэтому, когда в Интернете появляется информация о садиках, где в советских военных костюмах малыши читают пророссийско-патриотические стихи, не стоит воспринимать ее буквально. Мы должны понимать — что большинство из родителей этих детей находятся под огромным давлением там, в оккупации. Таким людям угрожают, что их детей похитят или вообще убьют.

Это, конечно, не отменяет того, что есть определенная прослойка “нехороших людей” там, где-то 5% или 10%, которые могут поддерживать Россию. Однако эти коллаборационисты из-за критической ситуации на левом берегу Днепра очень давно сбежали в Крым.

— И очень важно в отношении перемещенных лиц не распространять глупостей, что они ждуны. Надо понимать, если люди не могли долго оттуда (из оккупации, — Ред.) выехать, то у них, скорее всего, не было такой возможности, не было информации или это было очень опасно и стоило бы им жизни в начале оккупации, — отмечает спикер.

Риски в оккупации

По словам Ирины-Эстер Вратаревой, в оккупации сейчас гораздо хуже, чем в России. Несмотря на то, что у людей в стране-агрессоре практически нет прав, зато там более безопасная жизнь, без круглосуточных обстрелов. К тому же, на оккупированной части Херсонщины, в частности на Левом берегу, нет скорых, по всему региону отсутствуют пожарные машины, поэтому, если прилетает в дом, то он просто сгорает.

— Если человек получает ранения и свои могут довезти его до больницы, и если вообще сохранена эта больница — то окей. Однако в больнице, если это какая-то бабушка или дедушка, например, к тому же с очень проукраинской позицией, без российского паспорта, даже могут не оказать соответствующую медицинскую помощь, просто отказать. То есть это может стоить человеку жизни.

Мы как-то столкнулись с такой ситуацией, когда из-за отсутствия российского паспорта в медицинском учреждении отказали в лечении. Это произошло с многодетной мамой. У ребенка было воспаление аппендицита, и его не хотели брать в больницу, потому что у матери не было российского паспорта. Тогда под риском смерти оказалась маленькая девочка! Слава Богу, что в конце концов ее все же прооперировали, когда она уже была на грани жизни и смерти, — вспоминает спикер.

А после этого еще лучше — малышку не хотели отдавать обратно матери, а намеревались отправить в Россию, мотивируя это тем, что мать плохо выполняет свои родительские обязанности.

О животных в оккупации

Есть в оккупации и люди, которых можно назвать Ноями или святыми, ангелами. Им дают разные имена. Они остаются одни на целой улице или даже в целом селе, в небольшом городке. К ним сходятся все животные от хозяев, которые либо погибли, либо уехали, к сожалению, оставив своих четвероногих друзей.