Изнасилование, увечья, насилие во время войны: какое наказание ждет россиян за эти преступления
Сегодня, 19 июня, Международный день борьбы с сексуальным насилием в условиях конфликта. Преступления сексуального насилия, связанного с конфликтом (СНПК), недаром выделяются в отдельную категорию. Ведь они совершаются в очень специфическом контексте, игнорировать который нельзя. Это контекст вооруженного конфликта, общей атмосферы террора.
В Украине эти преступления массово регистрируются в отношении женщин, мужчин и детей в тех местах, где прошел враг. Подобные случаи в международном праве встречаются нечасто. Например, события 27-летней давности в Боснии и Герцоговине и позже — в Уганде.
Руководитель специализированного управления по организации расследования СНПК и Офиса генпрокурора Ирина Диденко, а также психолог Наталья Поцелуева в эксклюзивном интервью Фактам ICTV ответили на актуальные вопросы относительно такого тяжкого военного преступления, как сексуальное насилие в отношении мирного населения.
— Ирина, для начала давайте выясним вопрос о количестве официально подтвержденных фактов таких преступлений
— С начала полномасштабной военной агрессии РФ прокуроры зафиксировали 208 фактов СНПК. Среди них: мужчины — 68, женщины — 140, из них несовершеннолетние — 13, из которых 12 девушек и один парень (другой вид сексуального насилия не связан с изнасилованием).
Речь идет о таких существующих видах, как изнасилование, увечье или насилие над половыми органами, принудительное обнажение, угрозы и попытки изнасилования, принуждение смотреть на сексуальное надругательство над близкими лицами и тому подобное. Раскрыт 61 факт таких преступлений..
Сейчас зафиксировано наибольшее количество случаев сексуального насилия в Херсонской области — 68, в Киевской области — 52, в Донецкой области — 50, в Харьковской области — 19, в Запорожской области — 7, в Черниговской области — 4, в Луганской области — 3, в Николаевской области — 5.
— Какое наказание ждет виновных? Что предусмотрено законом? Есть ли уже дела, которые доведены до конца (преступник отбывает наказание)?
— Только лишение свободы. Меньшего наказания за СНПК просто не существует ни в национальном, ни в международном законодательстве.
На сегодня есть только один приговор национального суда за совершенное преступление СНПК. По этому приговору военнослужащий РФ привлечен к ответственности в форме лишения свободы на 12 лет. Этот приговор заочный, но это только начало и еще немалая работа ждет нас впереди.
— Как долго длится процесс международного судебного разбирательства за сексуальное насилие? Не может ли оно тянуться годами?
— К сожалению, реальность такова, что практически любой международный судебный процесс — это длительный и сложный путь. Прогнозировать здесь трудно. Пример Боснии подтверждает это. Война завершилась там давно, а процессы как национальные, так и международные, продолжаются.
У нас идет война. И до сих пор на оккупированных территория совершаются преступления, которые нужно будет расследовать. Кроме того нужно понимать, что это первая большая война в Европе за последние десятилетия. Не гражданская война, не кризис, а полноценная война, ужасные последствия которой нам придется ощущать еще долгое время.
— Каким судом будут рассматриваться дела о сексуальном насилии — нашим или международным? Ведь во время войны сексуальное насилие может рассматриваться как военное преступление. Если нет, то в каких именно случаях преступления, связанные с сексуальным насилием, подпадают под юрисдикцию международного права?
— Действия непосредственных исполнителей, а речь идет о военнослужащих государства-агрессора нижнего звена, очевидно, будут предметом рассмотрения национальных судов.
Дела в отношении верховного командования и руководства РФ, скорее всего, будут слушаться в международных инстанциях. Это для нас важно, поскольку так международным сообществом будут признаны преступниками именно те, кто начал эту ужасную войну. Также это откроет нам путь к получению репараций, которые потребуются государству на его восстановление и нашим гражданам, пострадавшим от преступлений РФ.
— Можно ли привести самый известный и самый показательный пример совершенного международного правосудия (наказания) за сексуальное преступление?
— Необходимо понимать, что привлечение международными судебными инстанциями к уголовной ответственности верховного командования происходит не за одно преступление. Довольно часто СНПК идет вместе с другими военными преступлениями и преступлениями против человечности.
Из крупных дел могу назвать относительно недавний приговор МУС (Международный уголовный суд, — Ред.) от 2021 года, который апелляция МУС в 2022 году оставила в силе.
Речь идет о деле Доминика Онгвена, который был признан виновным в 61 преступлении, в частности различных видах СНПК. Он был приговорен к 25 годам лишения свободы.
Угандиец Доминик Онгвен был организатором массовых убийств и погромов на севере страны в 2002-2005 годах. Международный уголовный суд осудил Онгвена за совершение преступлений против человечности и военных преступлений.
Кстати, это был первый случай, когда МУС признал преступлением принуждение к браку.
— Как именно доказывается факт такого преступления в международных судах? Какие доказательства должны быть представлены? Какие требования к фиксированию таких преступлений? Ведь известно, что доказать факт насилия бывает крайне трудно по ряду вполне понятных причин.
— Международные суды имеют собственные процедуры сбора доказательств. С определенной точки зрения сбор доказательств несколько гибче порядка, предусмотренного УПК Украины для органов, проводящих досудебное расследование. В то же время уровень верификации доказательств у того же МУС высокий.
В делах СНПК прежде всего важными доказательствами являются показания свидетелей и пострадавших. Не менее важны показания так называемых инсайдеров — представителей военных сил, властей и т.д. — стороны конфликта. Например, военнослужащих и представителей оккупационных администраций.
Конечно же, судебно-медицинские экспертизы, документы, видеозаписи и т.д. играют важную роль в процессе доказывания факта таких преступлений. МУС может принимать доказательства, собранные, например, нашими правоохранительными органами, а также различными ОО, МОО и т.д., а потом будет их верифицировать. Этому вопросу большее внимание будет уделять именно Офис прокурора МУС.
— Следующий вопрос к психологу. Наталья, учитывая травматический опыт жертвы насилия, не подвергается ли она еще большей травматизации во время судебного следствия? Готовят ли психологи этих людей к такому испытанию?
— Чтобы избежать травматизации во время допроса, мы готовим потерпевших к следственным действиям. Прежде всего учим отделять себя от события, которое с ними произошло. Например, применяются такие техники, как “экран”, “дерево”, которые помогают максимально дистанцироваться от эмоционального перепроживания травматического воспоминания и избежать ретравматизации.
Во-вторых, мы участвуем в самом допросе и следим за процессом. Психолог может остановить допрос, если видит, что начинается ретравматизация, настоять на перерыве или предложить переформулировку тех или иных вопросов, которые могут травмировать.
— Есть ли механизмы “уговаривания” жертв насилия на дачу показаний против агрессора? То есть если известно, что преступление совершено, а женщина не идет на контакт со службами. Что в таком случае происходит? Ее оставляют в покое или с ней работают психологи?
— В этой категории дел самое важное — это именно желание пострадавших давать показания. Никто их не будет принуждать к сотрудничеству. На самом деле довольно сложно поделиться своей трагедией, в то же время это смелый шаг, поскольку может вдохновить других рассказать нам о преступлении, которое совершили в отношении них.
Когда пострадавший не желает свидетельствовать, когда он замыкается, мы никогда не будем давить на него. Риск ретравматизации в этой категории дел высок. Мы готовы ждать подходящего времени, прокуроры и следователи всегда готовы выслушать пострадавшее лицо, когда оно будет готово.
Начало всегда сложное, а дальнейший путь привлечения к ответственности долгий, поэтому мы хорошо понимаем, что нам его идти вместе, так что должно быть сотрудничество. Только совместная работа в этом направлении дает высокую вероятность достичь положительного результата.
