Как вернуться к жизни после ранения. Военный ДШВ Высоцкий о потере стопы и службе

О начале войны и решении служить, а также как попал на фронт и в ряды ДШВ, о жизни после ранения в интервью специальному корреспонденту телеканала ICTV Владимиру Рунцу рассказал заместитель командира по морально-психологическому обеспечению роты ударных беспилотных авиационных комплексов 82 бригады десантно-штурмовых войск Максим Высоцкий.

• О начале войны и решении служить
• Об экономическом фронте
• Как попал в ТРО
• О родителях и жене
• О ДШВ и как попал туда
• О ранении
• Как вернуться к жизни после ранения

О начале войны и решении служить

— Знаю, что вы попали на войну с начала полномасштабного вторжения. Как это происходило и почему вы приняли для себя такое решение?

— Началась полномасштабная война, и я когда-то сам себе отвечал на вопрос, что буду делать? Поскольку понимал, что мужчина должен защищать свою страну, свою семью. Так меня воспитали. Была только одна проблема, как осуществить самомобилизацию, поскольку на самом деле это не было просто. Но уже 1 марта 2022 года я присоединился к рядам территориальной обороны города Киева.

— Кто вы по специальности и кем работали до полномасштабного вторжения РФ?

— Всю жизнь работаю в банке. И по специальности экономист. Я занимал достаточно высокую должность в банке. Даже бронирование было.

— Почему вы решили сменить теплый кабинет, удобный офис на траншеи, на оружие?

— Мне кажется, что каждый человек должен жить в мире со своей совестью. Я даже не представлял себе ситуацию, когда в стране полномасштабная война, и очевидно, что в этой ситуации профессиональных военных не будет хватать, поэтому должны идти непрофессиональные военные. А я буду сидеть в этом самом офисе? Как просто с этим дальше жить — я тогда ответ не нашел и даже не пытался его искать дальше.

Об экономическом фронте

— Я часто слышу такой термин, который меня лично раздражает — “экономический фронт”. Вы ранее тоже защищали его, какие у вас чувства вызывает такая формулировка?

— Мне кажется, что само сочетание экономический фронт получилось не удачным, потому что фронт только один, и он военный. С другой стороны, конечно, экономика в стране, которая воюет, имеет важное значение, и она должна работать. Чем лучше она работает, тем легче будет стране осуществлять свое военное дело, потому что война —  достаточно дорогостоящая история. Поэтому, чем больше государство способно собирать налогов с бизнеса, тем, условно говоря, легче бремя это нести. Но, честно говоря, я тоже, как военный, не очень люблю это словосочетание.

— Как правильно было бы найти этот баланс между количеством людей, которые должны работать на экономику, и количеством людей, которые должны эту экономику защищать с оружием в руках? Как вы этот баланс для себя нашли, почему решили отдать предпочтение траншеям, окопам и оружию?

— У меня был очень замечательный коллектив, и, делая этот шаг, я понимал, что люди, которые работали со мной, они уровень департамента не уменьшат. Поэтому мне было достаточно легко принять это решение.

— Но ваш пример, как руководителя, мог побудить других сотрудников последовать за вами. Вы бы поддерживали в них такие желания?

— Я непосредственно не пытался делать предложения, но давал понимать, если у кого-то есть такие же мысли, как у меня, и он думает о возможной мобилизации, я всегда готов помочь и рассказать, как это сделать проще и качественнее для себя и своего будущего, чтобы уменьшить риски, которые есть у военнослужащих.

Как попал в ТРО

— Как вы попали в ТРО, расскажите о своей истории?

— Это было довольно трудно, потому что сначала ездил в КГГА, но там уже мест не было. Потом еще через каких-то знакомых на Левом берегу в Киеве. И уже немножко было уныние, у меня даже мысль была, что может надо взятку давать, чтобы попасть в армию. Я шел к собственному дому, и ко мне подошли ребята проверить документы. Было очень темно уже. И я просто спросил их, где они служат, и уже через них попал в ряды 112 бригады ТРО.

— Какие были впечатления, когда вы попали в настоящую боевую ситуацию, когда это была не вторая линия, когда это не было патрулирование? В чем для вас была разница, как для человека?

— До первого обстрела я не знал, как буду реагировать. Для меня было приятным сюрпризом, что несмотря на обстрелы, у меня не выключается сознание. Я понимал, что начали стрелять, надо уменьшить свой профиль, залечь где-то, если есть укрытие — спрятаться туда. Это опыт, которого у меня не было, поэтому я не знал, как среагирую. Ты можешь представлять себе многое, но когда сталкиваешься с этим в первый раз — тогда ты реагируешь так, как твой организм позволяет тебе это сделать.

О родителях и жене

— У вас есть семья, что она говорила, когда вы выбрали путь военного?

— Во-первых, мои родители были рядом с селом на Киевщине, которое было оккупировано. Они были, как волейбольная сетка, через них, как правило, летали снаряды с обеих сторон, иногда падали на их поселок. В то время все прекрасно понимали, что началась полномасштабная война, и все восприняли это с пониманием. Не могу сказать, что все были в восторге, это было трудное решение, но все сознательно приняли его. Жена очень поддерживала в первые времена, особенно в ТРО, когда не было много чего из экипировки, и она помогала с тем, чтобы у меня и моих товарищей это было.

Семья живет так, что каждое утро нужно отписать, что все у тебя хорошо, вечером так же. В принципе, они все живут в достаточно напряженном состоянии. Ежедневно общаюсь с отцом через смс, с женой — не каждый день, она понимает, что все в порядке. Мы общаемся по необходимости. С отцом нужно чаще, поскольку он очень сильно переживает и он коммуницирует с матерью, поэтому нужно с ним дважды в день поддерживать общение. Проснулся — должен написать, перед сном — должен отчитаться. Когда отпуск, то он понимает, что я не на войне сейчас, и успокаивается. Как только я возвращаюсь к работе — переходим в режим постоянного контакта.

О ДШВ и как попал туда

— Вы год как попали в десантно-штурмовые войска, это было ваше решение?

– У нас, по опыту Харьковщины, сформировался достаточно качественный коллектив. Мы не были бок о бок с десантниками, но я в определенный момент перешел к взводу разведки нашего батальона, там активно развивалась тема БпЛА. Мы овладели сначала базовыми навыками полета, как делать разведку, корректировать артиллерию, а со временем экспериментировать со сбросами. И в определенный момент мы поняли, что у нас есть определенный опыт, мы поняли, что в кадровых частях уже есть определенный голод по профессиональным людям.

И уже в ТРО мы не чувствовали себя несопоставимыми с кадровыми частями. Поэтому мы с коллективом решили, тем более что 2023 год был годом больших ожиданий, и мы понимали, что ДШВ будут играть ключевую роль в этом моменте. И так случилось, что через знакомых, тесно сотрудничавших с ДШВ, с 82 бригадой, у нас была возможность, и мы, почти весь коллектив, более 20 человек, перешли в роту ударных БПЛА 82 бригады.

О ранении

— Война — это потери. Я знаю, что вы потеряли на войне стопу. Как это произошло и как вам удается сохранять этот позитив?

— За день до отпуска я был на боевом задании с частью своего коллектива, и мы уже закончили боевое дежурство. Я шел к машине, для того чтобы подогнать авто и загрузить оборудование. Дойдя до где-то 5 метров до машины, я наступил на противопехотную мину. Ну, и таким образом в отпуск не поехал в то время. Я попал в госпиталь. Все было довольно странно, поскольку той ночью со мной были, несмотря на то, что у меня все ребята лучшие, но с точки зрения той ситуации, были лучшие из лучших.

Был человек, который лучше всех знает тактическую медицину, был сержант, который по характеру достаточно уверенный в себе человек, человек действия, поэтому мы уложились в золотой стандарт эвакуации. Золотой стандарт — это за два часа, а я через час после ранения уже был в полевом госпитале.

— Как это воспринималось на морально-психологическом уровне? То есть, вы понимали, что абсолютно здоровый человек, и здесь вы теряете конечность, это очень сложный опыт.

— Во-первых, как я говорил, я должен был ехать в отпуск и впервые за тот год увидеть дочь, и этого она очень ждала. Поэтому труднее всего было сказать ей, что я не приеду. Второй момент был — это случилось в ночь, и я до рассвета не спал, формулировал текст смс для отца и жены. Это хорошо, что были задачи, мозг был занят.

У меня очень хорошая жена, конечно, у нее были определенные эмоции, достаточно сильные, но от того, что мы будем плакать, нога не отрастет, как говорится. Поэтому решили двигаться дальше, ведь есть протезирование. Мы перешли от эмоционального состояния к состоянию действия.

— И после того, как вы получили ранение, а потеря стопы является достаточно тяжелым ранением, вы для себя принимаете новое решение не списываться из армии, а вернуться в ряды ВСУ?

— Это было долгое решение. Я, скажем так, во время лечения в течение месяцев долго думал, поскольку мне важно, чтобы я был эффективным, не был обузой. Поэтому я много думал, могу ли я быть эффективным на столько, как был до ранения, и решение пришло в конце лечения, которое длилось четыре месяца. Конечно, родные говорят — все, домой, а собратья — ты нам нужен, ты можешь делать это и это.

— И те, и другие — ценные в вашей жизни люди. То побратимы, с которыми бок о бок в сложных ситуациях, в одном болоте. А здесь — близкие люди, которых любишь всем сердцем, ради которых живешь и дышишь. Как удалось побороть это давление?

— Честно говоря, не советую никому это проходить. На самом деле я люблю родных, и для меня они достаточно достойно вели себя до моего ранения, никогда не давили на меня, поддерживали. После ранения у них открылись определенные возможности сделать то, чего они хотели. Скажем так, у нас есть определенные договоренности, раскрывать которые я бы не хотел. Мы нашли для всех решение, которое должно всех удовлетворить.

— У вас сейчас в армии новая роль?

— Да, если до этого я был боевым офицером, который едет с ребятами на работу, то сейчас это больше организационная работа.

— Сейчас вы занимаетесь тем, что должно обеспечивать, улучшать морально-психологическое состояние ваших подчиненных?

— Да, те вызовы, которые были передо мной, дают возможность многое понять. И когда я вернулся, один человек, мой побратим, обратился за помощью. И люди, зная, что ты пережил, они прислушиваются, и твои слова для них — это непросто какие-то теоретические вещи, они понимают, что я имею определенный опыт.

Как вернуться к жизни после ранения

— Что бы вы посоветовали тем людям, которые попали в такую же ситуацию, как и вы? Какой рецепт, чтобы сохранить ментальное здоровье, понять, что происходит вокруг, принять для себя правильные решения и действовать, жить дальше?

— Принять новую реальность. Без этого невозможно. Понять, что оно уже случилось и назад не пришьешь, не жаловаться относительно новой ситуации. Все, это произошло — должны это принять. Далее проанализируй, что ты можешь сделать, чтобы вернуть наибольший уровень своей мобильности. Потому что, конечно, ранения бывают разные, и не всегда такая ситуация, как у меня, есть более тяжелые ампутации. Но все равно есть решения, которые могут улучшить твою повседневную жизнь.

Поэтому ищите его, ищите место, где это решение сможете реализовать наилучшим образом для себя, изучайте ситуацию и старайтесь постоянно каким-то образом задействовать себя. Желательно как можно меньше оставаться наедине с собой, потому что когда ты остаешься один на один, тебе нечем заняться, то могут вылезать изнутри эти тараканы, типа давай мы тебя пожалеем, как же ты будешь, у тебя же уже ноженьки нет. Их надо прогонять, а для этого нужно что-то делать, не сидеть без дела.

Друзі ДШВ

Друзі ДШВ – это сайт, на котором все могут донатить на нужды Десантно-штурмовых войск.

Проект создан для надежной и долгосрочной поддержки украинских воинов, которые будут эффективно выполнять боевые задачи, имея необходимые комплексы РЭБ, дроны и другое вооружение.

Также собственным примером можно показать, что украинская армия – это сильные и мотивированные воины.

Чтобы присоединиться к Десантно-штурмовым войскам, нужно оставить заявку на сайте и пройти предварительную подготовку.

Фото: скрин из интервью