Революция Достоинства была первой битвой в сегодняшней войне: воспоминания участников Евромайдана

20 февраля Украина чествует память героев Небесной Сотни – тех, кто погиб во время Революции Достоинства. Но эти события начались гораздо раньше и многие считают, что продолжаются до сих пор.

Это была первая битва в войне, которая продолжается и сегодня. С участниками Евромайдана и кровавыми событиями пообщались Факты ICTV.

Павел Сидоренко

Павел Сидоренко – сегодня начальник группы коммуникации управления 241-й бригады теробороны города Киева – вышел на Майдан 24 ноября, в свой день рождения.

– Никто из нас не шел на революцию, все шли на Евромайдан за европейское развитие и европейское будущее нашей страны, тогда когда правительство Януковича отдалось в эти нежные, в кавычках, объятия России. Никто не ожидал, что придет около ста тысяч человек. Тогда было первое ощущение, что мы сила, – говорит Павел.

Он был и на Банковой, когда провокаторы столкнули участников Майдана и “беркутовцев”.

– 1 декабря – это и вот точка бифуркации – необратимости, когда вот, например, для меня лично Евромайдан перешел в Революцию Достоинства, когда уже было понятно, что ни власть, ни мы, как народ Украины, не отступим и будем бороться за свои ценности, – рассказывает Сидоренко.

19 января, когда началось жесткое противостояние на Грушевского, Павла ранили. Четыре резиновых пули попали в него. Мужчина потерял зрение в левом глазу. Говорит, когда попал в Центр ока, там было до 80 человек с такими же травмами.

– Это те события, которые вошли уже в историю как Огнехреще. Но я никогда не думал, что в моей стране свободной, как я тогда полагал, мне будут стрелять в лицо. Прошел три операции, два раза мне глаз делали полностью, один раз в Украине, один раз – в Германии. Мне сохранили глаз как орган, но зрения у меня нет на левый глаз, – рассказывает Павел.

Так сложилось, что 15 февраля Павлу пришло подтверждение о готовности принять его в Германии в клинике Шарите. Консультацию назначили на 18 февраля. Было сложно ехать, когда в стране такая беда, но он не представлял, что могут быть такие страшные события.

Родителям не сказал правды, почему уехал.

– Я сказал родителям, что мы с женой едем в Германию продлить визу. Надо было придумать какую-то сказку, потому что родители реально узнали о ранении в начале мая. Звонит мама, спрашивает: Паша, ты смотришь, знаешь новости, что происходит в твоей стране? И тут мама говорит фразу: Мне стыдно за того сына, которого родила, потому что здесь такое, а ты там… Я как-то там отговорился, что случилось, что я могу сделать – и оно было и как-то смешно, и щемяще, – вспоминает Павел.

20 февраля был без связи, потому что был период подготовки к операции. 21-го была операция. И утром жена рассказала ему о победе.

– Жена приходит и говорит: Мы победили!.. Я говорю: Как победили? А она: Янукович убежал. Через неделю мы вернулись в Украину, – говорит боец.

Павел считал, что Бог сохранил ему жизнь не зря, а для предназначения. Поэтому он с собратьями создали Инициативную группу пострадавших/раненых на Майдане и всю государственную систему социальной защиты и поддержки людей, пострадавших во время Революции Достоинства.

– Тогда мы выиграли 18-20 февраля первую битву в только начавшейся войне, в войне за нашу свободу, независимость и демократию. Почему герои Небесной Сотни – это первые герои российско-украинской войны, а первые раненые майдановцы – это первые ветераны этой войны? Потому что мы прекрасно понимаем причины Майдана и Революции Достоинства. Россия тогда еще хотела обнять крепко и не отпускать Украину. Так она это сделала с Беларусью, – отмечает Павел.

Андрей Гук

Нейрохирург-онколог Андрей Гук с первых дней революции был координатором медицинской службы. Говорит, сначала нужно было лечить преимущественно хронические болезни, простуды. В самые “жаркие” дни на Майдане работало до 30 медицинских пунктов.

– Медики записывались, днем работали у себя на работе, а на вечер приходили, или наоборот, дежурили ночные смены, а днем приходили на Майдан. К нам обращались как представители силовых структур, так и Антимайдана, и мы тоже им оказывали помощь, потому что это наше призвание, независимо от того, с какой стороны стоит тот или иной человек, – вспоминает Андрей Гук.

А событиями 18-20 февраля были в шокированы все.

– Я понял, что это выстрелы, мой коллега подтвердил, и тут начались первые крики о помощи: Медиков! Медиков!, и начали нести первых раненых и убитых, – вспоминает Андрей Гук.

Снайперы работали с разных точек Майдана, когда люди поднимались мирным шествием по Институтской. Больше всего потерь было 20 февраля.

Протестующие были с деревянными щитами и в обычных строительных касках, никто не был в специфических защитных шлемах, поэтому у нас есть Небесная Сотня.

Ранения были прицельные – это видели сами медики.

– Мы видели, что это 5.45 и даже 7.62 (калибр. – Ред.), и если пройтись по Институтской, до сих пор есть следы пуль. В основном это, конечно, были прицельные выстрелы снайперов, сердце, голова. На определенном этапе мы увидели, что очень много ранений в левую половину черепа больше старались попасть в левый глаз. Это связано со спецификой работы снайпера. Значит, профессионалы работали, – рассказывает медик.

Раненым оказывали первую помощь и отправляли в медучреждения. Ранения получали и сами медики.

– Красный крест нам позволил носить их жилеты, а мы и являемся членами Красного креста, и да, по нам стреляли, – говорит Андрей Гук.

Многих из протестующих спасти не удалось, как ни старались.

– Многие раненые были уже в состоянии агонии. Но тех, кого смогли спасти, то и сейчас поддерживаем связь, активно поддерживаем семьи Небесной Сотни, — говорит Андрей Гук.