Составлено на основе наблюдений, которые я сделал в Киеве на этой неделе, когда вышел отчет о нераскрытом убийстве журналиста Павла Шеремета.

В это же время (текст Алана Расбриджера опубликован в прошлый четверг, 13 июля. – Ред.) в прошлом году я находился в Кении по делам Комитета по защите журналистов после смерти отважного редактора, Джона Китуи, который умер, когда кто-то проломил его череп камнем.

На этой неделе это Украина – и убийство еще одного замечательного журналиста Павла Шеремета. Он был взорван на уличном перекрестке в Киеве почти год назад.

Ни в одном, ни в другом случае убийцы не были привлечены к ответственности.

Эта неудача выражает чувство безнаказанности – что убивать журналистов вполне нормально. Или угрожать им, преследовать и запугивать их.

Это не новая история. Люди во власти никогда не любили журналистов. Они всегда находили способ заставить их замолчать. Но сегодня, по всему миру, “молчание” все больше означает не блокирование (деятельности); или угрозы; или использование репрессивных законов.

Это означает буквально – заставить замолчать их смертью.

К счастью, журналисты во всем мире испытывают чувство солидарности. Если вы убиваете одного из нас, это вопрос уважения – самоуважения. Уважения к нашему коллеге; и к работе, которую мы выполняем, чтобы создать столько шума, сколько мы можем.

Это все, что мы можем предпринять. И это то, что мы делали в Киеве в составе делегации от Комитета защиты журналистов. Поднимая столько шума, сколько мы можем, мы надеемся, что украинские журналисты будут делать то же самое.

В некоторых отношениях Украина имеет рекорд среди независимых СМИ. Мы знаем это. Мы знаем, что страна живет в тревожные времена. Но это не оправдание, чтобы взрывать журналистов среди белого дня в столице. И это не повод потерпеть неудачу в попытках выяснить, кто совершил это.

Мы бы подняли дело любого убитого журналиста. Но, как это бывает, Павел Шеремет представлял лучшее в журналистике. Он был жестким, мужественным, знающим, теплым, сострадательным и непоколебимым.

Мы до сих пор не знаем, кто убил его. Мы понимаем, насколько сложно раскрыть это преступление и установить личности убийц.

Но мы здесь, чтобы сказать, что найти их действительно важно.

Вот почему это важно.

Общества не могут прогрессировать, учиться, совершенствовать или развиваться без фактов – не зная, что истинно, а что нет.

Журналисты – не единственные люди, которые могут помочь нам установить факты. Но журналисты – в их лучшем исполнении – замечательно хороши в этом.

Журналистика, как мы знаем, под угрозой – цифровая революция и некоторые срочные, но еще не разработанные вопросы об экономической модели новостей.

Но сейчас настало время оборонять, поощрять, защищать и отмечать людей и организации, которые приносят нам факты, иногда перед лицом большой личной опасности.

Вторая причина, по которой это действительно имеет значение, заключается в том, что когда вы убиваете журналиста, и никто не пойман, это создает страх. Возможно, это то, чего добивались убийцы.

Мы видели страх в Киеве на этой неделе. Журналисты – храбрые журналисты – спокойно признают, что теперь они занимаются самоцензурой. Не разрабатывайте эту историю или не задавайте те вопросы. Они не понимают, почему Павел был убит. Возможно, следующими могут быть они?

Это понятно. Они – люди.

Но это отчаянно беспокоит.

Как внешние наблюдатели, вы бы не хотели этого в Кении, но это происходит и там.

И точно вы не хотите этого в Украине – стране с таким потенциально мощным и ярким будущим.

Некоторые из журналистов, с которыми мы говорили, чувствуют себя очень одинокими после убийства Павла. Они сказали нам, что, к сожалению, не было объединенной поддержки внутри Украины то, что они делают… Или того, что они изо всех сил стараются продолжать. Они говорят, что, в условиях российской агрессии, некоторые в нашей профессии чувствуют, что их просят выбрать, кем быть: патриотами или журналистами.

Я тоже знаю об этом вопросе. После публикации материалов Эдварда Сноудена в Guardian меня спросили – в парламенте, – люблю ли я свою страну. Из этого следовало, что я предал Британию, написав о о том, что государство собирает наши персональные данные в ранее невообразимом масштабе.

Мой ответ заключался в том, что причиной, по которой я любил свою страну, было то, что она разрешала свободу слова.

Не должно ли так же быть в Украине? Быть так, что традиция независимых СМИ – это то, что помогает определить, кто такие украинцы. Разве это не стоит защиты и гордости?

Журналисты – если слово что-то значит – должны оставаться независимыми от всех. Особенно от государства. Они не могут позволить правительству дня определять общественные интересы.

И это справедливо даже во времена конфликтов или войны. Наверное, в особенности во времена конфликтов или войны.

The Guardian решительно отвергла целесообразность британского вторжения в Суэц в 1956 году. Газету осудили, она потеряла рекламу и читателей. Но история теперь говорит, что это было правильно. В истории существуют бесчисленные примеры таких ситуаций.

Мы сейчас в Киеве, потому что правоохранительные органы после года, потерпели неудачу в поиске убийц действительно независимого журналиста. Того, кто понимал, какой была роль журналистики в обществе.

Отчет Комитета защиты журналистов о неудаче расследования – не счастливая история. Никто, я думаю, не испытывает гордость от отсутствия успеха за последний год.

Но есть два светлых момента в этой истории. Один – это замечательный фильм Убийство Павла. Друзья и коллеги Павла почтили его память, расследуя его смерть – какую замечательную работу они провели.

Этот фильм подтолкнул следственные органы к новым действиям и подверг сомнению обстоятельность официального расследования.

Кто бы ни убил Павла, он пытался заставить журналистику замолчать – и журналисты отказались замолчать. Они ответили убийцам еще более активной журналистикой. Они использовали журналистику против убийц. Насколько это действительно вдохновляет.

И второй светлый момент – журналисты, которых мы встретили в Киеве, настолько смелы, находчивы, серьезны, настолько верны, что журналистика имеет значение.

Жаль, что я не могу собрать в сосуд то, что они делают и привезти это обратно в Лондон и в другие места, где некоторые люди потеряли былую энергию – и нуждаются в серьезной, честной журналистике.

Так что есть надежда. Прошел год, есть грусть, Есть разочарование. Есть праздник.

Мне кажется, настало время украинским журналистам объединиться по этому причине.

Уверен, что существует много вещей, которые разделяют их. Но эта вещь должна непременно объединить нас всех.

Кто убил Павла Шеремета? Мы должны знать. Украина – если она намерена действительно стать той страной, которой хочет быть – должна знать. Мир должен знать.

Это то, что важно.

Автор: глава CPJ (Комитета по защите журналистов),

бывший редактор The Guardian,

директор колледжа Леди-Маргарет-Холл (Оксфорд),

председатель Института Reuters.

Источник: Medium